Любовь с чудинкой. Константин Похил
к своей квартире и для чего-то прислушался. За дверью было тихо, и мой мозг тут же нарисовал благостную картину в духе «Дом, милый дом!» В этот самый момент каждой клеточкой своего тела я ощутил всю усталость безумного дня. Не спеша вставил ключ в замочную скважину, провернул его на несколько оборотов и лёгким движением толкнул дверь…
Если кто-то скажет, что видел беспорядок, так я отвечу, что он не видел ничего! Фантазия о «милом доме» лопнула как мыльный пузырь. Весь пол в прихожей был усеян кусками того, что утром считалось моей обувью и одеждой, а для яркости палитры безумный художник добавил обоев изумрудного цвета. Сердце облилось кровью, когда среди этого пёстрого многообразия я увидел красный лейбл от любимого финского плаща, купленного год назад в Хельсинки. Наконец, совладав с эмоциями, я огляделся вокруг и, обнаружив то, что интуитивно искал, тут же сменил мешки с собачьей едой в руках на новенький толстенный веник. Тихо ступая, как опытный охотник в поисках добычи, я заглянул на кухню, а потом очень аккуратным и медленным движением приоткрыл дверь единственной в квартире комнаты.
Ненавидимое всеми фибрами души гадкое существо противно похрапывало на моей кровати, развалившись на спине с разбросанными в стороны гадскими лапами…
Однако же день вовсе не так уж и плох! В конце концов, человек – царь природы!
Вдохновлённый этим посылом, я занёс веник над головой и сделал шажок к жертве. И надо же! В самый неподходящий момент паркетина под моей ногой предательски скрипнула… Мохнатое существо, почуяв приближающийся конец, каким-то фантастическим кульбитом слетело с кровати и стало передо мной на задние лапы.
– Тварь! – заорал я и что было сил огрел его веником по голове.
От удара веник вылетел из моих рук, а огромный сурок, чуть забуксовав по паркету, пулей отлетел в другой угол. Ещё мгновение, и его рыжая жирная задница с трудом пропихнулась под массивное кресло, стоявшее посреди комнаты. Для пущей доходчивости воспитательно-наказательного процесса я ещё пару раз ткнул веником туда, где засел байбак. При этом каждый тычок сопровождал самыми что ни на есть душевными выражениями в адрес зверя и его беспечных хозяев.
Через час, закончив с уборкой и вынеся на улицу последнюю партию остатков своего гардероба, я плюхнулся на кровать и закрыл глаза. В этот момент из-под кресла раздалось тихое кряхтение и поскре-бывание. Однако желания прощать негодяя не было. Я продолжал молчать, и вскоре звуки стихли.
Едва приняв лежачее положение, я почувствовал, как погружаюсь в приятное забытьё. Однако что-то прошибло меня сквозь сон. Осознав, что это «что-то» никак не связано с активностью Ёгана, я решительно поднялся и уже через пару минут, окутываемый клубами пара, лежал в ванной. На всякий случай, чтобы контролировать жильца, дверь в ванную комнату оставил приоткрытой. Горячая вода делала своё дело, снимая напряжение в теле. Я закрыл глаза и полностью растворился в водной стихии.
Внезапно сквозь шум воды послышалось какое-то движение.
– Это ты, Иоганн-Себастьян? –