Девушка с медовыми глазами. Elian Julz
заранее не рассказывала, чтобы вот так подшутить.
Тим дурачится и прогуливает уроки в директорском кабинете. С ним время до обеда пролетает незаметно.
– Пойдёшь на праздничный концерт в актовый зал? – он смотрит на часы и торопится.
– Вряд ли успею. Надо здесь до двух побыть.
– Тогда сейчас отдам, – говорит Тим и что-то достает из рюкзака. – Мальвина, – это так он о нашем завуче, она красит седые волосы то ли синькой, то ли голубой краской, – приперла к стене. Закроет глаза на прогулы, только если выступлю с парой песен на школьном концерте.
– Да ты вообще, у тебя же ни одной оценки по её предмету, – выдаю ему воздушный подзатыльник, но не касаюсь ладонью.
Отдать Тиму конверт или нет? Он мне коробку с бантом, а я ему – своё сердце? Какой-то неравноценный обмен получается.
В тот день одноклассницы получили в подарок плюшевых мишек, а я – потрясающий крутящийся черный органайзер с набором канцелярских принадлежностей от Тима. В голове так и звучал голос диктора Первого канала: «Одевайтесь теплее, а лучше не выходите из дома. Сегодня ожидается небывалый снежный буран. А спонсор погоды – Тим, который впервые за два года купил Лике подарок».
Письмо так и не решилась вытащить, когда прощались.
Тим
Для разогрева решил спеть что-то качовое. «Жажда» Наутилуса – самое то. Можно и покричать, и попрыгать.
«Первая любовь была слепа,
Первая любовь была, как зверь.
Ломала хрупкие кости,
Когда ломилась с дуру в открытую дверь».
На второе у нас самая грустная песня о любви всех времен и народов. И хотя её написали ещё в восьмидесятых, до сих пор крутят на каждой школьной дискотеке.
Только начинаю петь первую строчку, как зал взрывается, и все подпевают хором:
«Я пытался уйти от любви,
Я брал острую бритву
И правил себя»4.
Мне с моим высоковатым тенором, конечно, пока далеко до баритона Бутусова и его фирменной хрипотцы, да и обычно даже не пою на выступлениях с братьями. Это Алекса, первенца, водили по кружкам всяким: и на вокал, и на карате (у него-то не было старших братьев, чтобы заступиться), и на плаванье. А я самоучка. Во всём.
Но девчонки в зале визжат, когда с грудного пения перехожу на фальцет на второй строчке припева:
«Но я хочу быть с тобой,
Я, – вот здесь фальцет, – хочу быть с тобой.
Я так хочу быть с тобой.
И я буду с тобой».
Почему такой переход всегда производит одинаковый эффект на женскую публику? Фальцетом голос звучит хотя и тише, и не так объемно, как при грудном пении, зато нежнее, и припев вышибает слезу, будто исполнитель сам плачет, а не поёт.
Подражая Бутусову, пел эту песню с закрытыми глазами. Когда сыграл последний аккорд уже начал снимать ремень от гитары, но глаза моментально нашли Её, она только-только входила в зал. А собравшиеся
Песня группы Nautilus Pompilius «Я хочу быть с тобой».