Девушка с медовыми глазами. Elian Julz
в голосе Тима. Слишком серьёзный. А серьезным он почти не бывает никогда. «Привет» и молчит. Покрываюсь мурашками, как дачный хрустящий огурец. Хоть бы не начать заикаться. Неужели уже письмо прочел? Только бы не жалость. Пожалуйста.
Мучительное «что дальше?» не дает открыть рот. Крошечную бумажку с тремя самыми сложными для меня словами я положила в маленький конверт, который отправился в другой конверт побольше, и так ещё несколько раз.
В конце затянувшегося терзающего молчания Тим произносит:
– Думала так легко отделаешься? – наконец-то он легко посмеивается.
– Ты… ты уже…прочитал?
Боже, как страшно. Ноги немеют и воздуха не хватает. Момент истины. Либо всё бесповоротно испортила, и притворяться друзьями не выйдет, либо буду на седьмом небе от счастья.
– Лика… Так не пойдет, – тянет каждое слово, как будто папа отчитывает за проступок. Мне совсем душно. Чувствую себя виноватой, а Тим продолжает медленно истязать. – Ты должна произнести это вслух. – Что? Да он издевается! – Давай, набери побольше воздуха в легкие и вперёд.
– Нет. Пожалуйста… Я не могу, – умоляю его, но стало гораздо легче от его слов. Сидящий у меня на плечах внутренний трус свалился. Тим меня не осуждает.
– И что же там написано, а? Го-во-ри. Сейчас. Ли-я?
– Я же у Сони дома. И никогда-никогда в жизни не произносила этого вслух. Всё и так… это слишком для меня. Сжалься, – мысли не поспевают за пулеметной очередью слов.
– Если не скажешь вслух, положу трубку, – припер к стене, не оставив выбора.
Против воли шепчу еле слышно: «Я. Тебя. Люблю».
Зажмурилась в ожидании. В ответ с минуту слушаю только тихое размеренное дыхание Тима в трубке. Глубокий вдох и выдох. Завидую его спокойствию.
– Я тоже люблю тебя, трусиха. Очень давно. Поверь, мне не требовалось открывать эту чертову кучу конвертов, чтобы узнать, что там внутри. – Сколько нежности он уместил в трех предложениях. Его слова растеклись по венам, попали в мозг, потом в сердце, превратив меня в моментально тающую снежинку.
Святые небеса, я и не знала, что такое счастье. Хотелось прыгать, смеяться, бегать по дому и всех обнимать. Мы никак не хотели друг друга отпускать, глупо улыбаясь в телефонную трубку, хоть и болтали о всякой чепухе, о сегодняшних событиях в школе. Но ощущалось всё иначе. Соня только картинно закатывала глаза и мотала головой, пришла к ней в гости, а сама зависла с телефонной трубкой.
Так я впервые призналась в любви. Радость омрачала только мысль о родителях. Ещё и эта песня Тима про отрубленную голову шута. Лишь бы меня лицо не выдало сегодня дома. По этикету благовоспитанных и достойных леди сгори от чувств, а признаваться не смей. Я и этот пункт нарушила.
Вы ходили по улице голой?
Я видел, они все были полны глупого восхищения. Кэти так неизмеримо выше их, выше всех на земле, – правда, Нел?
Э.Бронте «Грозовой перевал»
Тим
После праздника Лика встречает меня странным приветствием. Уж не пожалела ли о своих словах?
«Раз я официально пополнила твою коллекцию, держи, выбирай», – протягивает фотоальбом.