Зима в Мадриде. Кристофер Джон Сэнсом
Пока он стоял и выбирал одежду, Барбара наблюдала, как играют мышцы на его широкой груди и плоском рельефном животе. Сэнди не делал специальных упражнений и ел что придется. Как ему удавалось сохранять фигуру, оставалось загадкой. Заметив, что Барбара разглядывает его, Сэнди улыбнулся уголком рта, как Кларк Гейбл:
– Мне вернуться в постель?
– Тебе нужно идти. Что сегодня, Еврейский комитет?
– Да. Прибыло пять новых семей. Без ничего. Из вещей только то, что им удалось унести с собой из Франции.
– Будь осторожен, Сэнди. Не огорчай режим.
– Франко не до антиеврейской пропаганды. Ему приходится поспевать за Гитлером.
– Лучше бы ты разрешил мне помочь. У меня гораздо больше опыта в работе с беженцами.
– Это занятие для дипломатов, а не для женщины. Ты знаешь, как относятся к этому испанцы.
Барбара серьезно посмотрела на него:
– Это хорошее дело, Сэнди. То, чем ты занимаешься.
– Замаливаю грехи, – улыбнулся он. – Вернусь поздно, у меня встреча в горном министерстве на весь день.
Сэнди отошел к туалетному столику. На таком расстоянии его лицо потеряло четкость линий: Барбара была без очков. Он повесил костюм на спинку стула и, мягко ступая, прошел в ванную. Барбара потянулась за сигаретой и курила лежа, пока он мылся. Сэнди вернулся к ней выбритый и одетый. Подошел к кровати и наклонился поцеловать ее, щеки у него теперь были гладкие.
– Ну пока, – сказал он.
– Это ты научил меня лениться, Сэнди, – печально улыбнулась Барбара.
– Чем сегодня займешься?
– Ничем особенным. Планировала попозже пойти в Прадо.
Она подумала, не заметит ли Сэнди легкий трепет, проникший в ее голос с этой ложью, однако он только погладил ее по щеке и прошагал к двери; очертания его фигуры снова расплылись.
Барбара познакомилась с Маркби на обеде, который они устроили три недели назад. Большинство гостей составляли правительственные чиновники и их жены. Когда женщины ушли из-за стола, мужчины завели разговор о делах, а потом, может быть, затянули бы какую-нибудь фалангистскую песню. Но среди них был один журналист, Терри Маркби, репортер «Дейли экспресс», с которым Сэнди познакомился в баре, куда часто захаживали фалангисты. Это был похожий на мышь мужчина средних лет, смокинг болтался на нем как на вешалке. Казалось, его все время тошнит, и Барбара, пожалев беднягу, спросила, над чем он сейчас работает. Журналист наклонился к ней.
– Пытаюсь узнать о концлагерях для республиканских узников, – сказал он тихо с сильным бристольским акцентом. – Бивербрук[19] не принял бы такой материал во время Гражданской войны, но теперь ситуация изменилась.
– Я кое-что слышала, – осторожно проговорила Барбара. – Но будь это правдой, уверена, Красный Крест что-нибудь разнюхал бы. Видите ли, раньше я там работала. Во время Гражданской войны.
– Правда? – Маркби посмотрел на нее с удивлением.
Барбара