Выжившие. Люси Кларк
меня послали освещать по работе. Бесплатная выпивка на голодный желудок. Из галереи мы поехали в бар, потом в еще один. Через пару часов сослуживцы потерялись где-то по дороге, а мы с парнем очутились друг напротив друга в темном углу какого-то клуба. Теперь он почему-то в моей квартире, смотрит в упор и скалится волчьей ухмылкой. До меня доходит – мы наедине, дверь закрыта, нас больше не окружает толпа веселящихся двадцатилетних тусовщиков.
Сестра сейчас сказала бы: «Чем ты думала, Эрин?»
На мгновенье закрываю глаза, погружаюсь в звучание ее голоса…
Попроси его уйти, если не желаешь, чтобы оставался.
– Выпить хочешь? – предлагаю я. Провожу ладонью по своему затылку: короткие волосы щекочут подушечку большого пальца. Парень подходит к длинной кухонной столешнице. Дорожка рассыпанных кукурузных хлопьев ведет от коробки к открытой упаковке обезболивающего и бутылке водки – чем не сказки на ночь для взрослых?
Открываю шкафчик и жестом указываю на многочисленные бутылки и бутылочки, где есть вино и напитки покрепче.
– Выбирай, – предлагаю я.
Он достает бутылку рома, вытаскивает из сушилки два высоких стакана и аккуратно наливает спиртное.
– Кока-кола найдется? Или лайм?
– Ни того, ни другого.
– Хозяюшка, нечего сказать.
Я пожимаю плечами.
Он протягивает стакан, мы чокаемся и выпиваем почти залпом.
Парень наливает еще, и мы, захватив бутылку, идем на диван. Я отодвигаю плед и сажусь.
– Твоя квартирка? – продолжая стоять, спрашивает он.
– Нет, снимаю.
– Одна или с соседями?
– Сейчас одна, – отвечаю я и скольжу взглядом по пустым стенам в поисках единственного их украшения – висящей над диваном картины с изображением реки. Написанная акрилом, синева реки контрастирует с живописной зеленью сада в Бате, где мы с Лори выросли. Она подарила мне эту картину, когда я нашла первую работу и поехала жить в Лондон. На обратной стороне ее рукой написано: «Теперь у тебя есть кусочек дома, куда ты можешь возвращаться из большого города».
Лори нравилось рисовать широкими мазками. Я блуждаю взором по причудливым завиткам акрила, по их выпуклой текстуре, щедро положенной шпателем на кроны растущих вдоль реки деревьев. Вспоминаю ее светлые, убранные назад волосы и широченную, перемазанную краской футболку Пита. Она вовсе не походила на типичную художницу из богемы: простые джинсы, прилежно зачесанные волосы, на ногтях аккуратный маникюр, брови – волосок к волоску. Лори все успевала, и дела у нее спорились. Творческий гений не был ей в тягость – она им наслаждалась.
Очнувшись от воспоминаний, смотрю на стоящего рядом парня. Он старше, чем показалось сначала, тщательно оформленные бакенбарды и проработанные линии бороды выдают аккуратиста, открытая кожа под челюстью неестественно гладкая. Меня к нему совсем не тянет. Зачем я его впустила?
«Зачем ты его впустила, Эрин?» – вновь вопрошает голос Лори из прошлого.
Зачем? Да затем, что сегодня пятница.