Однажды в Петербурге. Екатерина Алипова
на всех женщин, с которыми Арсений был знаком (да что греха таить, тайком от всех с парой друзей ходил однажды ради интереса в дом терпимости – интерес был вознагражден сполна, но после этого как-то очень быстро пропал), что в этом есть даже что-то заманчивое.
Студент Безуглов был уже почти готов идти на занятия, когда почта принесла письмо, а с ним и третье, самое невероятное озарение.
Писала Паша, и не ему, а Леночке, потому как неприлично незамужней девушке писать мужчине, пусть даже она ему невеста, но Леночка, конечно же, переслала ему.
«Дражайший жених мой, как пусто и скучно было без Вас на именинах княжны Щенятевой! В особенности, конечно же, потому, что нелепые наряды присутствующих дам остались без Ваших язвительных замечаний. И потому еще, что танцевать на том празднике было решительно не с кем, ибо кавалеры были одеты столь же безвкусно, что и дамы, да и разговаривать с ними было совсем не о чем. Вот разве только слухи о бродяжке Ксении. Княжна Щенятева уверяет, что у Параши Антоновой есть младенец и что она нашла его у Смоленского кладбища с подсказки бродяжки Ксении. Да только доверчивая эта Щенятева больно, а мне думается, что нагуляла Параша младенца этого, а на Ксению теперь переваливает. Потому как странницы и богомолицы – люди тихие и безответные, на них хоть смертоубийство навесить можно – и то не отговорятся. Тем паче ежели человек умалишенный. Потому как русский народ с незапамятных времен любит калик перехожих, бродяжек, юродствующих и прочий сброд в том же духе, и слава Богу, что Государь Петр Великий принес в Отечество наше просвещение, да, видно, не до конца еще повыветрилась из голов людских привычка любить дураков всех мастей.
Да что-то отвлеклась я от главного, о чем хотела писать Вам, дражайший жених мой. А главное это состоит в том, что жаждет душа моя лицезреть Вас на Масленой дома и в добром здравии. Примите, помимо того что не подобает благовоспитанной девице выражать на письме словами, еще и всегдашнее мое почтение и глубочайшее уважение.
И по тону письма, по его смелости даже – хотя именно за эту смелость и дерзость он и выбрал в свое время из всех девиц именно ее, – по гордой подписи под неофициальным письмом, да шут знает, почему еще, но вопреки законам логики, никак не вытекая из предыдущего озарения, холодком под ложечкой и резко испортившимся настроением Арсений понял, что совсем не хочет венчаться с Пашей Бельцовой. Ни на Красную горку, ни когда бы то ни было.
Глава 8
Дивна дела Твоя, Господи
Груббе
Я не видел, чтоб так умирали
В час, когда было все торжеством.
Лаге
Наши боги поспорят едва ли
С покоряющим смерть Божеством.
Доктор Финницер болел мучительно долго, успев измотать неутомимую Фешу и только оправившуюся от той же заразы Наталию Ивановну. Александр Онуфриевич