Девушка с Рублёвки. История о любви в забавных обстоятельствах. Наталья Баклина
волосы, поняла, что Ирина совсем молодая ещё. Вчера в аэропорту мне показалось, что ей за сорок. А она просто выглядела уставшей. А то, что я приняла за седину, оказалось мелированием.
– Ир, а сколько тебе лет? – решила проверить я.
– Тридцать шесть, а что?
– Да просто сегодня ты лет на десять моложе себя вчерашней.
– Потому что расслабилась и отдохнула. Все проблемы в Москве оставила.
Она быстро оделась и накинула на голову полотенце:
– В воде тепло, снаружи холодно. А тебе сколько?
– Тридцать семь.
– Да? Тогда ты тоже сегодня выглядишь гораздо моложе вчерашнего. Ну что, пошли завтракать? Через пятнадцать минут ресторан откроют.
Мы вернулись в отель. Ирина пошла переодеваться, а я – отпирать Алёну. Ключ от номера был один на двоих, дверь не захлопывалась, так что мне пришлось закрывать её снаружи и носить ключ в кармане.
Алёнка ещё не встала, хотя уже проснулась.
– О, привет, ранняя птичка. Ты что, бегаешь по утрам?
– С фотоаппаратом ходила. И вообще-то – пташка.
– Кто пташка? Ты? – Она потянулась и стала шарить на тумбочке сигареты.
– Говорят «ранняя пташка», а не птичка.
– Да пусть говорят, что хотят, – отмахнулась Алёна, нашарив пачку и вытаскивая сигарету. – Как на улице?
– Красиво. И не жарко. А ночью гроза была. Ты слышала?
– Не-а, я отсыпалась, – зевнула Алёна. – Я ведь прошлую ночь не спала почти, мы с Олькой Крестовской в ночной клуб ходили, гудели почти до утра. Я вчера еле успела сумки собрать.
Она щелкнула зажигалкой и закурила.
– Знаешь Крестовскую?
– Нет. А кто она?
Я открыла окно. Терпеть не могу, когда в комнате воняет сигаретами.
– Ну, ведущая на СТВ! Программа «Образ бабочки». Ты телевизор вообще смотришь?
– Смотрю иногда, – пожала я плечами. – Но эту передачу не знаю.
– Ну и зря. Посмотри. Там из таких как ты женщин делают.
– В смысле? – не поняла я. – Я и так, вроде, не девушка.
– Это точно, – кивнула Алёна и затянулась. – Они там берут какую-нибудь тётку, которая подать себя не может, и делают из неё конфетку. Бабочку из гусеницы.
– Какие-то у тебя с утра сравнения в мой адрес зоологические, – хмыкнула я. – То птичка, теперь – гусеница. И до кучи – тётка.
– Ты что, обиделась, что ли? – выпустила дым Алёна. – Да брось, на правду не обижаются!
– А в чём правда-то?
Я села в изножье кровати и принялась расчёсываться, а Алёнка подняла подушки повыше и села, поблескивая атласной малиновой сорочкой на бретельках.
– А в том, что ты на себя рукой махнула, как на женщину. У тебя волосы – блеск. Густые, пушистые, а ты их заколкой скручиваешь, будто прячешь.
– Мне так удобнее, терпеть не могу, когда в глаза лезут.
– О, глаза! Глаза у тебя красивые, я вчера