Красная Тапочка. Елена Евгеньевна Тимохина
спрятал.
– У нас рано ложатся. чтобы не жечь электричество. Проводка неважная, – говорит хозяйка.
И тут Тапочка не выдержала:
– Скажите, а где тут будет моя комната?
– Чем плохо здесь? Думаю, лофт «Алеко» тебе подойдёт.
– Сейчас она примет лекарство и уснет до утра, – прошептал Волк и оказался прав.
Долгушева ещё секунду постояла, словно хотела что-то добавить. Словоохотливостью она не отличалась, и, указав, где взять подушку и плед, простилась и удалилась к себе. Тапочка услышала ее мягкие, неторопливые шаги по коридору.
Тогда и Тапочка решила попрощаться.
– Что, любишь пустой чай? – Волк только что мелькнул в коридоре и уже вновь стоит порога. – Тебе никто не показывал, где бабушка хранит имбирное печенье?
Тапочка говорит, что с удовольствием его попробует.
Печенье отыскалось в лофте «Лос-Анджелес», который по величине превосходил «Алеко», но оказался необитаемым. Всё, что осталось от прежних хозяев, было снесено в зал, который здесь называли костюмерной: старые буфеты, шифоньеры, горки с застекленными витринами, даже сейфовый шкаф, и в нем хранилась винтовка, оставшаяся от прежнего хозяина. Она стоит хороших денег, но наследники не могут договориться, стоит ли её продавать.
– Нас трое – братья от разных матерей, – рассказывает Волк.
Коробка из-под датского печенья оказалась почти пустой, зато сухого крекера было навалом. Вот только среди посуды Тапочка не смогла найти двух одинаковых тарелок и чашек.
За чаем её собеседник становится развязным, и его голос звучит громче обычного.
– Как тебе старуха?
Грубость его неприятна, и Тапочка морщится, кто бы поучил его вежливости.
Она бы не решилась назвать Надежду Анатольевну старухой, хотя она и выглядела лет на семьдесят. Недавно исполнился шестьдесят один, уточняет Волк. Её двоюродный брат Леонид Голиков на десять лет моложе, но после смерти родителей она воспитывала Леню, так что стала ему вместо матери. В отсутствие хозяина Долгушева управляла имуществом. Своей семьи у Голикова не было, зато имелись дети, рожденные, как в прошлом браке, так и вне его, в возрасте от 17 до 9 лет. Старший сын Валерий, жил в доме (ты его могла встретить у шлагбаума, он охранник) и через месяц готовился отпраздновать совершеннолетие и получить долю в управлении. Характер он имел флегматичный и питал безразличие к благам жизни, так что с изменением его статуса в доме мало что менялось.
А вот Волк от денежек бы не отказался, но ему ничего не светит, он отцом не признан. Девушка поморщилась. Под грузом его претензий приятный разговор вот-вот рухнет. Пожалуй, Тапочка поторопилась, когда сочла его приятным человеком.
– Значит, вы здесь обитаете? – она спешит переменить тему.
– Пошли, я покажу тебе наше жилище.
Это был прелестный, постепенно разваливающийся старый дом. Первый этаж включал действующие помещения, лофты. Их сдавали внаём для увеселительных мероприятий, предназначенных для невзыскательной публики