Не принятые миром. Eva
Жозефина.
– Мне пора, скоро приедет.
– Николай, скажи, а что это так шумит? – Йозеф посмотрел в окно на соседний дом, где, к его удивлению, обустраивались новые соседи.
– Сам пока не знаю. Сегодня утром в пять они пригнали грузовик и стали доставать вещи. Хотя вчера и позавчера я видел свет в доме.
– Очень интересно. Этот дом уже лет десять никто не хотел покупать, – Жозефина произнесла с явной раздраженностью.
– Сегодня приезжает твоя сестра, – напомнила Жозефина. Она терпеть не могла приезда этой самодовольной фифы.
– Да, я знаю, она пробудет недолго.
– Зачем вообще она приехала к тебе?! Прекрасно общались и на расстоянии вы с ней.
– Жозе, она моя сестра! – с волнением произнес мужчина.
– Тцц, – с пренебрежением сказала она.
Она пролистала утренние газеты и направилась в ванную соседнюю, находившуюся рядом с ее комнатой. Проспав ночь у себя в комнате, она любила ранним утром прийти под бок к мужу и поваляться с ним.
Эрика собиралась. Надев нежно-розовую рубашку с приколотой брошью и длинную юбку, заколов волосы, Эрика спустилась по длинной мраморной лестнице вниз, желая по дороге каждому доброго утра.
Внизу уже все собрались. Мать, сидевшая и отстраненно смотревшая на улицу, где надвигались серые облака. Ее карие глаза смотрели все с той же меланхоличностью на жизнь, что при первом взгляде казалось, что ей много лет и прожила она долгую и непростую жизнь и теперь, смирившись с судьбой, сидит и поджидает свою участь. Жозефина выглядела не по своему возрасту.
Ей не было и сорока, и в дни особого празднования она превращалась в совершенно другого человека. В ней начинала бить ключом жизнь. Она всегда могла подбодрить, а на любые невзгоды могла посмотреть через призму своего оптимизма. Но это было лишь по праздникам и на балах. В обычные дни она пребывала в состоянии меланхолии и крайней заторможенности. Слушая во всем своего супруга и давая уроки детям, как нужно жить. Она сидела напротив отца, а тот по обыкновению читал газету и выписывал в свой блокнот, находящийся у него под рукой, карандашом все самые важные вести, обсуждая это потом с коллегами за папиросой-другой.
Мари и Алина сидели на одной стороне рядом, смотрели разные новые журналы, что привезли им. Эрика, пройдя к столу, села в самом конце стола со стороны отца. Иногда к ним присоединялась бабушка по маминой линии, Вильгельма, но она предпочитала завтракать в одиночестве, не желая начинать свое утро с лишних звуков.
– Дорогая, зачем ты надела эту рубашку? – мать с тоской в глазах посмотрела на нее и провела ее взглядом за стол. – Тебе совершенно не идет этот цвет. Лучше бы ты надела серую или бежевую рубашку.
– Хорошо в следующий раз так и сделаю – произнесла Эрика чтобы поскорее начать есть.
День начинался. Пожелав всем доброго утра, Эрика села рядом с отцом. И приказав налить ей чашку чая, стала поедать вафли.
Завтрак прошел в хорошем тоне, и девушки ждали приезда тети.
Фрида