Мо. Марина Гостневская
виде тюрьма.
Ана посмотрела на себя в зеркало в общей душевой: умная такая собачка с голубыми глазками. И ошейник новый, модный… «Все, хватит! Так нельзя. Живи с тем, что есть, и радуйся», – она в очередной раз одернула себя.
Кстати, ошейники у них тоже были. Не на шее, конечно, чтобы избежать угнетенного состояния у носителя, а модные неснимаемые часы на руке, черный глянцевый экран, черный ремешок. Измеряют пульс, давление, частоту сердечных ударов. Наверняка сигнализируют о местоположении носителя, записывают все разговоры. Хорошо хоть, мысли не читают, а то ее давно бы увезли в профилакторий, никто даже не заметит пропажу. А стройные ряды одинаково одетых и идейно накачанных людей сомкнутся и пойдут дальше строить светлое будущее уже без нее.
В результате самым любимым занятием для Аны стал бег. И еще километровые заплывы в бассейне по вечерам.
Спортивных залов и бассейнов в их отсеке предусмотрели несколько, а на ее этаже бассейн построили просто шикарный. С приглушенным светом, чтобы снять усталость после напряженного рабочего дня, и большими кадками с растениями. Растения, правда, были искусственные, все насквозь пропитаны формалином и только внешне производили впечатление живых, но лучше уж так, чем вообще ничего.
Этот спортзал посещался редко, то ли соседи попались неспортивные, больше пели и танцевали, то ли предпочитали ходить в другие залы, где играла бодрая музыка, а в большом отсеке плескалась веселая зомбированная толпа. Сам бассейн был небольшой – метров двадцать в длину, в помещении с темным полукруглым потолком и тусклым светом, спрятанным в нишах. Одной стороной он упирался в огромный плоский иллюминатор, и если руками опереться о тонкий бортик из темного металла, то появлялось ощущение, что паришь в невесомости, за стеклом открывалось бесконечное черное небо с миллионами звезд. Естественно, по углам спортивного зала за всеми плавающими внимательно следили камеры наблюдения, все ради безопасности.
Камеры на Станции были везде. Правда, сообщалось, что в спальных капсулах, душевых и санузлах камер нет, ставить их там запрещено из уважения к частной жизни обитателей, но верилось в это с трудом. Зоркий глаз надзирателей ни на минуту не мог оставить подопечных без пристального и заботливого внимания.
Именно в бассейне Ана проводила почти все вечера, плавать она любила с детства, отец даже шутил, что она родилась русалкой, в воде ей было гораздо комфортнее, чем на берегу.
Несколько раз всей семьей они даже выезжали к океану…
Воспоминания из прошлого были обрывочные, как рваная кинопленка старого цветного фильма. Голубое небо, огромные синие волны с белыми гребнями, мягкий песок. У маленькой Аны в руках ярко-лимонный мяч. Следующий кадр: мама улыбается, в углах глаз мелкие морщинки, она протягивает к ней руки… Ана была поздним и любимым ребенком, у талантливых ученых наконец родилась спокойная рассудительная девочка. Кинопленка оборвалась…
Перед глазами были только пустой бассейн и черная звездная бездна за стеклом. Браслет на