Владислав Крапивин: субъективный взгляд. Наталья Северова
писатель говорит о том, что умение видеть мир удивительным, разноцветным, обещающим открытия – это не только признак детства.
Это – черта любого талантливого, деятельного и бескорыстного человека.
Увы, многие утрачивают, взрослея, это умение, а с ним и бескорыстие, созидательную активность, талант или степень талантливости.
Этическое же кредо Владислава Крапивина – как раз в этих чертах личности, в таком умении видеть мир.
Поэтому ему так дороги герои, характеры которых закаляются и испытываются в обстоятельствах необычных.
Поначалу эта романтика созерцательна, декларативна («Флаг отхода»).
Со временем система романтических принципов в произведениях Крапивина развернется и усложнится.
Необычному, романтическому, чудесному писатель отводит всевозрастающую роль в раскрытии своих замыслов и принципов, прежде всего этических («В ночь большого прилива», «Голубятня на желтой поляне»).
Главное, что находят для себя мальчишки в романтике – свобода.
Свобода, необходимая для поддержания чувства собственного достоинства.
Без это чувства человека нет.
Нет личности.
«Мальчик и солнце» – пример рассказа о счастье, идущем от веры в себя и в мир.
Открытость, доверие героя к окружающему доведены до такой степени, что мальчишка воспринимается как символ безграничных человеческих возможностей.
Каждый предмет для юного героя одухотворен, имеет тайный смысл, будь то лист каштана или солнце.
Основное в поведении героя – предвкушение чуда и сотворение чуда.
Личность (если она личность) достойна чуда, заслуживает волшебной помощи:
«Я боялся унижения не меньше, чем топора, и отчаянно дернулся из ржавых когтей. Они разодрали мне руки от плеч до кистей, но я взмыл над поляной и с высоты, не чуя боли, радостно и освобожденно заорал:
– Эй, ты, ржавая кадушка! Взял, да?! Фашист паршивый! Прыгни сюда, я оборву тебе завязки на подштанниках!» («Тополиная рубашка») [2;486].
Герои Крапивина не случайно попадают в обстоятельства, при которых возможен или даже необходим подвиг (а то и настоящее чудо).
При всей духовности героев (вспомним – «интеллигентные мальчики») они активны, они – экспериментаторы.
Эксперименты идут с человеческими возможностями.
Прежде всего с собственными.
Чудеса чудесами, но решение переступить черту герой принимает сам.
Причины?
Например, такая, как в повести «Дети Синего Фламинго»: герой надеется оказаться в настоящей сказке.
Рискует жизнью стеклянный Тилька, отказываясь от коробки с ватой, где был бы в полной безопасности:
«Я же сразу динь – и помру. Мне нужна свобода и дождики» («Возвращение клипера „Кречет“») [3;136].
Мотивы поступков у героев Владислава Крапивина иные, чем у всех остальных.
Потому что система ценностей другая.
В «Голубятне