Прыжок в неизвестное. Лео Перуц
и Этелька Шпрингер обернулись и увидели Дембу, тяжело дышавшего, прислонившегося к письменному столу. Он был, по-видимому, сам испуган своей неожиданной яростью. Руки его опять исчезли под светлым пальто.
– С ума вы сошли, Стани? – крикнула Этелька Шпрингер. – Вы разбили мою чернильницу!
Но чернильница стояла невредимой на столе. Только немного чернил разбрызгалось, образовав два островка на металлической плите письменного стола.
– Но ведь какую-то вещь вы разбили. Стакан или что-нибудь другое. Я слышала ясно, как зазвенели осколки! Этелька Шпрингер тщетно искала осколки на полу.
– Что делает Соня? – спросил Станислав Демба, на этот раз очень спокойно.
– Вот она. Спросите ее сами, – ответила Этелька и показала на Соню Гартман, которая в этот миг вошла в комнату, привлеченная шумом.
Приход Станислава Дембы не был для Сони неожиданностью. Раз он узнал о ее отъезде, – непонятно, кто мог ему это рассказать, – то нельзя было сомневаться, что он придет и попытается удержать Соню. Объяснение, которое предстояло ей теперь, было неотвратимо. Оно принадлежало к числу тех маленьких неприятностей, с которыми нужно было Соне разделаться, прежде чем отправиться в путешествие. Оно было связано с этим путешествием так же, как скучное укладывание вещей, как тягостный разговор с патроном, как уклонение от назойливых расспросов ее хозяев. Соня жила у чужих людей, которые брали с нее высокую плату за скудно обставленную комнату и более чем скромную еду и вдобавок считали себя вправе наблюдать за ее поведением.
Все эти неприятности были благополучно преодолены, и теперь нужно было еще только дать состояться этому последнему разговору со Станиславом Дембой.
Соня была к этому готова.
– Это ты? – спросила она и придала лицу выражение боязливого смущения. – Я ведь просила тебя не приходить ко мне в контору. Ты знаешь, патрон…
Тон досады в ее голосе произвел надлежащее действие. Станислав Демба растерялся и уже в начале объяснения оказался в положении обороняющегося.
– Прости, пожалуйста, что я помешал тебе здесь, – сказал он. – Но мне нужно с тобой поговорить.
– Неужели это необходимо? – спросила она, сделав самую равнодушную гримасу, на какую была способна.
– Да.
– Если это необходимо, то садись, пожалуйста. – Демба сел.
– Ну, я слушаю, – сказала Соня. Демба некоторое время молчал.
– Может быть, лучше было бы все же с глазу на глаз…
– Пойдем, Клер, – сказала Этелька Шпрингер. – Мы не будем мешать.
– Нет, нет, оставайтесь. Пожалуйста, оставайтесь. То, о чем господин Демба и я должны говорить друг с другом, может слышать всякий, – быстро сказала Соня.
Она радовалась возможности сделать обеих своих подруг свидетельницами поражения Дембы. Но Этелька Шпрингер не захотела остаться.
– Нет, – сказала она, – нам лучше оставить вас наедине. Пойдем, Клер!
– Enfin seuls, – не удержалась от замечания Клара Постельберг, когда вслед за Этелькой Шпрингер вышла из комнаты.
Практикант