Будьте моей вдовой. Марина Комарова
ты же знаешь, хочешь рассмешить богов – расскажи им о своих планах.
Юдит фыркнула кошкой.
– Просто с богами надо заранее договариваться, мой мальчик. А не делать всё спонтанно.
– А кто сказал, что спонтанно? – искренне удивился он.
Давид тем временем задумчиво меня рассматривал. Молча. Не одобрял, но в то же время и не считал неподходящей партией для своего сына. Это было видно по взгляду.
Юдит тем временем взглянула на меня, взяла бокал с белым вином и сделала глоток.
– Значит, вы и есть тот самый воздушный идеал, о котором говорил Алон?
– Да, мама, – ответил за меня Алон.
Я легонько пнула его туфелькой в ногу под столом. Не лезь, мальчик, в женский разговор.
– Ваш сын прекрасно воспитан, госпожа Ноах, – сверкнула я улыбкой. – А ещё знает, что нравится женщинам. Поэтому он всегда на высоте.
Алон закашлялся, сделав вид, что подавился водой. Я ласково похлопала его по спине. Ну да, есть некая двусмысленность в сказанном. Но пусть же подумают, что я с ним по этой… как её… любви, вот!
Давид подпёр кулаком подбородок.
– И давно он… на высоте?
– Постоянно, – заверила я. – Ещё ни разу не было, чтобы…
– …что-то пошло не так, – подсказал Алон. – Папа, ты хочешь спросить, как давно мы знакомы?
– С чего ты взял?
– А с чего бы такие вопросы?
Давид хмыкнул.
Я с интересом переводила взгляд с одного на другого. Да уж, гены явно одни. И, кажется, у Алона были серьёзные аргументы для того, чтобы жениться на мне, а не той, кого выбрали родители. В том, что выбрали, я ни капли не сомневаюсь.
Поэтому не удивилась, когда Юдит спросила:
– А что вы, Марджари, можете дать моему мальчику?
– Развод, – ровно сказала я.
Алон ткнул меня в бок локтем.
– Я имею в виду всё, что он пожелает.
– Какое удивительное взаимопонимание, – заметил Давид.
– Конечно, папа, – улыбнулся Алон. И на этот раз улыбка была похожа на оскал.
В течение всего обеда велась такая беседа. Когда меня это всё уже начало порядком утомлять, старшие Ноахи сообщили, что им нужно срочно ехать на важную встречу.
Соблюдая правила приличия, мы вышли их проводить. Пока Давид что-то говорил сыну, Юдит, поправляя перчатки, бросила:
– Дорогая, вы очаровательны, но мне не нравитесь. И брак с вами я не одобряю.
– Переживу, – заверила я.
Она глянула на меня, чуть нахмурилась. Кажется, рассчитывала на несколько иную реакцию. Надо было рыдать? Или рвать на себе волосы? Так побойтесь всех богов, я отдала столько денег за эту причёску!
– У вас всё равно не получится забеременеть, Марджари, – холодно сообщила Юдит.
После чего направилась к мужу и сыну, решив, что беседа окончена.
– И-и-и, я выиграл! – радостно объявил Изя.
Я взглянула на доску гомоку и хмыкнула. Временами котяра теряет всю совесть и делает вид, что вместе с ней и зрение.
– Исаак,