Будьте моей вдовой. Марина Комарова
Алон оказался возле меня, практически вжал в стену и прижался к губам, целуя так, что ноги чуть не подкосились.
– Завтра в десять, – шепнул он. И исчез через несколько минут, словно никогда и не было.
Некоторое время я стояла и просто пыталась прийти в себя. Нет, ну какой нахал! И главное, как быстро! При этом не сказать, что мне не понравилось. Но, учитывая, специфику нашего договора, целоваться не стоило.
Я недобро прищурилась и уже вскинула руку, чтобы захлопнуть дверь при помощи бытовых чар, как в проём заглянул Бай-дзэ. Осмотрел гору коробок, перевёл задумчивый взгляд на меня, потом снова на коробки.
– Даже не спрашивай, – мрачно сказала я. – И нет, погромы не планируются. Я буду хорошей девочкой, обещаю.
Бай-дзэ покачал головой.
– Очень на это надеюсь. Второй этаж только отремонтировали, завтра будем белить первый. Сама понимаешь, разрушения нам ни к чему. Но если всё плохо и нужна помощь, просто скажи. Я вызову знакомых ёкаев, с которыми мы по вечерам любим пропустить стаканчик-другой, и они оперативно решат вопрос лишнего ухажёра.
– Лишнего? – переспросила я, решив, что ослышалась.
Бай-дзэ пожал тем, что заменяло ему плечи.
– А думаешь, ещё пригодится? Тогда, конечно, повременим. Но всё же держи на примете. Ребята всегда готовы помочь.
Я тепло улыбнулась, прижав папку к груди.
– Бай-дзэ, ты само очарование.
Консьерж засмущался и махнул когтистой лапой, которой запросто мог перешибить позвоночник.
– Всегда пожалуйста, прекрасная ши-хотори.
Я смотрела на себя в зеркало.
Зеркало смотрело на меня.
– Сегодня что-то не очень, детка, – наконец-то цокнуло оно, и по гладкой поверхности пошла рябь. А потом заплясали разноцветные искры, вырисовывая причудливые фигурки.
– Хамишь, парниша, – предупредила я. – Тебя не за этим сюда принесли.
– А зачем? – тут же поинтересовалось зеркало.
Я закатила глаза и сложила руки на груди. Нет, оно, конечно, понятно, что с утра мало кто выглядит как богиня секса и счастья, но… Можно хотя бы об этом говорить как-то помягче?
До сих пор не знаю, кто тогда дёрнул меня зайти в лавку антиквара, отрыть там изрядно поцарапанное зеркало, отвалить кучу денег, потому что оно миленькое, и утащить в дом.
Потом оказалось, что зеркало под завязку наполнено чжу и имеет собственного духа. Дух представился как Кагами, сообщил, что голоден и что сиськи у меня ничего.
Я в первый миг потеряла дар речи. Даже не знала, на что обидеться первым делом: что меня надурили в лавке, что зеркало намерено жрать или что мой роскошный бюст назвали «ничего».
– За делом, – напомнила я. – У нас несколько часов, надо привести себя в приличный вид до того, как явится мой жених.
– Жених такой себе, – тут же припечатал Кагами. – Вот ни капли не удивлюсь, если не по жен…
– Не удивишься – и то счастье, – перебила я, убирая волосы при помощи повязки. – Так, сейчас у нас макияж. Неброско, но красиво.
– Красиво? Это после вчерашней сливовой настойки с тётушкой Ашей?
– Уймись,