Чеслав. Ловец тени. Валентин Тарасов
Чеслав и не был таковым, а после увиденного на пожарище на хуторе Молчана это зрелище не показалось ему более отвратным.
Перед ними лежал муж в летах, со слегка посеребренными временем волосами и бородой, облаченный в одежду их племени. Но даже без выклеванных глаз Чеслав мог точно сказать, что лицо мертвого ему незнакомо. А судя по тому, что рассказывала о пришлых чужаках Кривая Леда, то это вполне мог быть один из них – старший.
Но не это больше всего поразило Чеслава при виде мертвеца. На уже окрашенной смертью, бледно-желтой коже рассыпанным горохом явно проступали язвочки с запекшейся бурой кровью. Такие же, как на теле у родичей Кудряша!
Чеслав отшатнулся и, дернув друга за плечо, отошел с ним на несколько шагов.
– Что?
На лице Кудряша было написано откровенное недоумение.
– Язвы у него…
– Чего?!
– Язвы! Как у твоих… Пошесть!
Чеслав говорил негромко, но в его словах было столько напряжения, что Кудряш мгновенно почувствовал подступившую угрозу.
– А-а… – открыл он в изумлении измазанный черникой рот.
– Это, скорее всего, один из чужаков, – продолжал, неотрывно глядя на труп, Чеслав. – Вот и отыскали…
– Так их же, кажись, двое было? А где тогда второй? – почему-то шепотом спросил Кудряш и невольно оглянулся.
Чеслав тоже принялся искать глазами тело второго чужака.
– Не видать…
Они обшарили всю округу, но никого больше так и не нашли. Обнаружили лишь на поляне за кустом место, где, очевидно, расположились на привал путники: примятую траву, две котомки с нехитрыми пожитками, палку-посох да остатки былой трапезы, от которой мало что осталось благодаря птицам, зверью да муравьям. Следов второго чужака они так и не высмотрели, как ни старались. Скорее всего, хищные звери сожрали тело. И если бы не вторая сума, то можно было бы предположить, что его здесь и не было.
Что же до найденного мертвеца… Его бы, конечно, по обычаю следовало предать огню, да и пошесть поджечь не мешало бы, однако где им сейчас сухостой искать?
Посоветовавшись, юноши решили самым разумным забросать тело усопшего камнями, чтобы не досталось зверью на растерзание, потому как «негоже то – все же человечье существо почило».
Ох, как же поутру их городище напоминало пробуждение притомившегося со вчерашнего, не имеющего большой ранней заботы о хозяйстве или по охотному делу лесного обитателя. Оно оживало постепенно, словно не желающий сразу схватываться со своего ложа муж: ворочаясь, почесываясь, сладко позевывая, даже покрякивая и поохивая, и все оттягивая и оттягивая момент, когда надо будет опустить ноги на землю и ступить в новый день.
Первой давала о себе знать скотина, зычным ревом, меканием и блеянием требуя от хозяев питья и прокорма. А уж за скотиной начинали пробуждаться и неспешно ввязываться в домашние хлопоты хозяйки: сперва, протирая глаза, одна, самая неугомонная и хлопотливая в работе, за ней другая, третья…
Чеслав постарался опередить пробуждение