Ключ в двери. Лев Усыскин
не плачу.
Однако взглянув в очередной раз вправо, я вижу, как блеснули на щеках первые слезы.
– Ты плачешь!
Вместо ответа она мотает головой, но затем сразу же закрывает лицо ладонями и принимается реветь в голос.
Съезжаю на обочину. Словно бы в рифму к Карининым слезам немедленно налаживается меланхоличный грибной дождик, капли его покрывают ветровое стекло, множатся подобно колониям бактерий в чашечке Петри. Включаю дворники в ленивый режим, жду. Наконец истерика вроде начинает спадать – я обнимаю девушку за плечи, она сперва поддается, но миг спустя с усилием отстраняется.
– Да что такое?
– Ничего…
Убирает от лица руки.
– Ничего… просто ты… ни о чем меня не спрашиваешь… хочу ли я чего-нибудь… или нет… все сам…
И тут же какая-то растерянность, вот те раз – да я просто не знаю, о чем она сейчас. И нехорошее такое чувство, – будто тебя подловили на ровном месте, посреди трудно давшейся безмятежности. Подловили, подловили и вывернуться будет теперь непросто…
– Все-таки о чем ты?.. Конкретно…
– Ни о чем. Обо всем. Обо всем вообще (девушка меж тем успокаивается). Ты же решил, что надо ехать… домой быстро…
– Решил. Мы решили. И что?
– Нет, не мы. Это ты решил.
– Ну, хорошо. Пусть я. Но что из этого?
– А то…
– Что «а то»?
– То, что я может быть хотела другого…
– Чего другого?
– Ну другого.
– Ну чего, чего другого? Вот скажи.
– Ну другого. Ну вот, скажем, грибы пособирать.
– Ну давай остановимся и пособираем.
– Теперь поздно.
– Но почему?
– Теперь поздно, я не хочу. Да и не в грибах дело.
– А в чем же? (Я, кажется, начинаю уставать.) Ну что не так? Что я, по-твоему, делаю неправильно?
Карина поворачивается ко мне лицом, смотрит пристально, как будто принимает у меня экзамен – и я этот экзамен безнадежно заваливаю:
– Тут не только ты… тут все… и мой бывший муж… и его родители… и мои родители тоже… Никто никогда не спрашивает, чего я хочу. Что мне надо, чего не хватает. Все и так это знают, без моей помощи. Очень хорошо все всё знают. Лучше, чем я.
Она, похоже, вновь собирается расплакаться.
– Прекрати.
Беру ее за руку. На этот раз она не отдергивается.
– Понимаешь… никто… никогда… не интересовался… вообще никогда… я для вас для всех… просто часть вашего замысла какого-то… и все… если меня и любят, то только в этом качестве… а не как живого человека… а ведь у меня свои желания есть… и свои проблемы!..
Я наощупь нахожу вторую ее ладонь. Тяну к себе, подношу к губам, целую.
– Ну, хорошо, маленький… хорошо… давай ты мне расскажешь… прямо сейчас… чего тебе не хватает… чего ты хочешь…
Карина отпускает мои руки.
– Ты правда хочешь это услышать?
Киваю.
– Я даже попробую догадаться… ты