Иллюзия бога. Алина Штейн
не возвращаться. «Может, я стукнулся головой и не заметил этого. Или сошел с ума», – иного объяснения своему поведению он не находил, хотя пытался. Пытался, когда она настойчиво толкнула его в грудь, заставляя откинуться на спину. Когда ловко и быстро уселась на бедра, когда возилась с пуговицами и ремнем и водила пальцами по груди, словно чертя какие-то тайные, понятные ей одной знаки. Он неосознанно изучал каждый ее жест, отмечал каждое движение, ловил каждый вздох. Ему казалось, что мир кружится вокруг него, как адский водоворот, захлестывая волнами, – и от этого было одновременно так хорошо и так плохо, что тело немело. Персефона впилась зубами в плечо – быстро, но достаточно сильно, чтобы повредить кожу и оставить след. Он не вскрикнул, но выдохнул, коротко и резко, и она нежно улыбнулась.
Они смотрели друг на друга безотрывно. Кровь стучала в висках гулким барабаном. Аид потянулся, чтобы стянуть расстегнутую рубашку, но Персефона вдруг неожиданно жестко бросила:
– Оставь!
От ее голоса жаркая волна прошлась по всему телу, и Аид почувствовал, что немного дрожит, или, может быть, это дрожала Персефона, и он оплел пальцами ее шею, и незримая волна, наконец, перестала захлестывать, подхватила его и понесла. Он прижался взмокшим лбом к ее виску, и почти сразу же на Аида навалился сон, будто ему завязали глаза. И, очнувшись на рассвете, он первым делом вспомнил, что всего лишь через неделю наступит весна, и программа обмена Персефоны закончится, и она уедет. Но тогда это показалось ему неважным, потому что вчера к нему приходила девушка, которая – он больше всего на свете хотел поверить в это (пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет так) – которая действительно любила его.
Аид резко захлопнул дверь автомобиля, спасаясь не то от разыгравшегося снегопада, не то от назойливых воспоминаний. «Да черта с два меня остановит твой коматоз. Видимо, ты и я в самом деле симбиозное существо, которое кто-то когда-то разделил». Он завел машину, обещая себе успокоиться и обдумать все по дороге до кампуса.
Все-таки весна в этом году выдалась чертовски холодной.
Часть 12. О вине и психологах
Утро не принесло ни малейшего облегчения. Ари чувствовала себя еще более уставшей и разбитой, чем была накануне. Белая муть за окном тоже мало воодушевляла: за весеннюю ночь, вопреки всем прогнозам погоды, выпал снег.
– Что насчет твоего эссе? – хмуро вопросила Афина, заметив, что она проснулась. – Можешь начать уже сейчас, чтобы мы успели его разобрать.
– Эссе? – Ари на секунду отвлеклась от созерцания трещин на побелке. – А, ты про мою «Жанровую специфику». Я вчера так устала, понимаешь…
Афина насупилась еще больше, и Ари невинно захлопала ресницами:
– У меня неприятности?
– Догадайся.
– Нет?..
– Попробуй еще раз. Из-за тебя мой график к чертям полетел!
– Прости, – протянула Ари по дороге в ванную. – Может, потратишь этот час на что-то еще, не на меня? Или на кого-то. Тебе, наверное,