Золото тигров. Сокровенная роза. История ночи. Полное собрание поэтических текстов. Хорхе Луис Борхес

      Глядеться в реки – времена и воды —

      И вспоминать, что времена как реки,

      Знать, что и мы пройдем, как эти реки,

      И наши лица минут, словно воды.

      И видеть в бодрствованье – сновиденье,

      Когда нам снится, что не спим, а в смерти —

      Подобье нашей еженощной смерти,

      Которая зовется «сновиденье».

      Считать, что каждый день и год – лишь символ,

      Скрывающий другие дни и годы,

      И обращать мучительные годы

      В строй музыки – звучание и символ.

      Провидеть в смерти сон, в тонах заката

      Печаль и золото – удел искусства,

      Бессмертный и ничтожный. Суть искусства —

      Извечный круг рассвета и заката.

      По вечерам порою чьи-то лица

      Мы смутно различаем в зазеркалье.

      Поэзия и есть то зазеркалье,

      В котором проступают наши лица.

      Улисс, увидев после всех диковин,

      Как зеленеет скромная Итака,

      Расплакался. Поэзия – Итака

      Зеленой вечности, а не диковин.

      Она похожа на поток бескрайний,

      Что мчит, недвижен, – зеркало того же

      Эфесца ненадежного, того же

      И нового, словно поток бескрайний.

      Умерли многие, но это случилось в прошлом —

      в состоянии (как известно), наиболее свойственном смерти.

      Возможно ли, чтобы я, подданный Якуба аль-Мансура,

      умер, как умерли розы и Аристотель?

      Есть строка из Верлена, которой мне так и не вспомнить,

      есть соседняя улочка, запретная для моих шагов,

      зеркало, видевшее меня в последний раз,

      есть дверь, закрытая мной до скончанья времен.

      Среди книг в моей библиотеке (вот я их вижу)

      есть книга, которую я не раскрою.

      Этим летом мне сравняется пятьдесят.

      Смерть истончает меня неумолимо.

      Слава моя измерена сводом небес,

      библиотеки Востока сражаются за мои стихи,

      эмиры стремятся наполнить златом мой рот,

      ангелы уже знают наизусть мой последний заджаль.

      Мои рабочие инструменты – унижение и тоска;

      лучше бы мне родиться мертвым.

      Пусть в твоем войске сражаются золото и буря,