Племянник капитана. Сборник рассказов. Максим Левобережных
ноги без чулок. Зонтик она беспечно забыла дома, хотя почти каждый день тяжелые грозовые тучи неожиданно сгущаясь над котловиной, проливают дождь на бывшую индейскую землю, где лет триста назад конкистадоры возвели каменный город – поначалу для себя и последующих переселенцев из Европы, а потом и для всех, у кого есть кошелек, но даже если ты еще белее здешних креолов (считающихся чистыми потомками испанцев) – пусть ты англичанин, но без гроша в кармане – место тебе на свалке истории…
Ирма как всегда выглядела жизнерадостной и даже немного весёлой. Разговорившись на скамейке под все ещё сияющим солнцем, готовым в любую минуту скрыться под струями тропического дождя, женщина рассказала Арни историю из жизни местных жителей, и даже две. Но сперва поведую о её бывшей подруге Тизмериц.
Эта женщина с необычным, то ли туарегским, то ли азиатским именем, тридцати с лишним лет от роду, попала в поле зрения Ирмы в бытность последней гражданской женой Паскуаля. Работал он разнорабочим на стройках Гранд Санта-Клары, и однажды, года три назад, привёл к ним в сельский загородный дом своего подсобного работника Виктора. Тот же, в один из последующих визитов к ним, пришёл с девушкой, точнее, с молодой женщиной… Была она белокожа и большеглаза – чем конечно же напоминала белых колонистов. Ей и оказалась Тизмериц. Сын её жил в отдаленной деревне с родителями Тизмериц, муж давно бросил, а сама она перебивалась в городе и окрестностях разными заработками: то в кафе судомойкой, то в пригородной асиенде на плантации растила что-то из сельхозкультур.
Ирма с ней дружила, не раз они встречались, проводя с ней и мужем дружеские вечеринки. Но однажды Тизмериц пропала – перестала приезжать в пригородный домик дона Паскуаля (у него как у выходца из городских метисов имелась и городская квартира почти в центре Санта-Клары).
Спустя несколько месяцев выяснилось, что у этой Тизмериц появился то ли любовник, то ли сожитель… И она от него ждёт ребёнка.
И вот следующая сцена этой комедии, или скорее, драмы жизни: к Ирме нежданно приезжает Тизмериц – вся в синяках и объясняет, что её избил белый любовник (а новый ухажер оказался из белых санта-кларцев). Избил, когда она ему заявила, что забеременела от него, причем избил её этот опустившийся потомок колонизаторов, сильно: под каждым глазам синяки, на теле ссадины.
Живот у Тизмериц выглядел ещё небольшим. Родители из отдаленной деревни отказались помогать ей воспитывать дочь.
Когда Тизмериц ещё раз приехала к Ирме, то живот её заметно вырос.
Неожиданно начались схватки, вскоре отошли воды.
И она родила прямо в загородном доме. Как выяснилось, на два месяца раньше срока.
Ребёнка новорожденного – стало быть, девочку-метиску, – отчаявшаяся мать сдала в приют, объяснив: сама без работы и себя прокормить не может, не то что младенца.
А потом ей приснился сон, что дочь (которой было только полгода от роду), зовёт её, свою мать.
И Тизмериц пришла в приют, но дочь ей выдать отказались: раз однажды отреклась