Очень хочется жить!. Владимир Педанов
борьбе убить животное и не грех. Ты всегда должен давать шанс животному, иначе это будет просто убийство, а не охота.
Стрелы часто проходили мишень насквозь, иногда вонзались в стену за ней. «Я бы точно не хотел, чтобы в меня охотились стрелами, таким выстрелом сразу и не убьёшь, и стрела остаётся в теле, калеча его. Нет, охота из лука это уж слишком». Это и многие другие оправдания придумал я себе, чтобы охотиться с ружьём, а не луком, после того как понял, что навыки моей стрельбы далеки от идеальных.
Какое-то время до этого я думал, что среди моих предков могли быть татаро-монголы. Так я объяснял себе свою смуглую кожу. Постреляв из боевого лука, я понял, что тёмная кожа у меня явно не от Чингисхана.
Виталик клал стрелу за стрелой в центр мишени, и это немного задевало моё чувство самолюбия хорошего стрелка.
– Вам надо потренироваться стрелять, кабана будет довольно сложно убить. Вам надо будет попасть в маленькую точку в задней части головы, – с этими словами Бон потрогал себе череп ниже мочки уха. – Чувствуете полость между черепом и челюстью? У диких боровов такие же полости. Если попасть в череп или в живот, он может уйти как подранок. Вы его не догоните, а животное будет страдать и, возможно, всё равно умрёт. Тогда будет грех. Если попасть за ухо – БАМ! И всё, можно готовить барбекю. Надо убивать с одного выстрела!
Я подумал, что, если Бон будет учить в этой комнате детей мусульман тому, как правильно убивать свиней, его школа вряд ли станет популярной. Говорить ему об этом не стал.
Мы постреляли ещё какое-то время и начали складывать экипировку для выхода в джунгли. Фляжки, массивные ножи, утяжелённые пули, баллон с газом для ружей, колчан со стрелами, луки и предатор. Не хватало ещё одного ружья. Отец Амелии был ещё у себя дома, и мы решили ехать ему навстречу. Двое подростков, которых я видел на кухне, оказались братом и сестрой Амелии, которые вызвались поехать с нами и показать нам дорогу. Девочку звали Ананда, как звали мальчика, я так и не узнал. Загрузив вещи и местных подростков в багажный отдел, мы выехали за ворота.
Днём дорога была, конечно, более живописной, чем ночью. Вчера только огни внизу долины выделяли её из пейзажа, казалось, что там внизу стелется город, сотканный из тысячи рыжих огней. Наутро эта картина превратилась в бесконечные поля капусты и корнеплодов, разбавленные деревенскими лачугами. Холмистая местность периодически открывала широкие просторы. Просторы сменялись длинными и узкими деревенскими домами. Между этих хаотичных построек тонкими полосками часто возносились к небу минареты мечетей. Мулла заводил молитву, и звук пения магометян разносился по долине.
Несмотря на то что солнце было почти в зените, было совсем не жарко. Холодный (по местным меркам) горный воздух не успевал прогреваться до температур Джакарты, и в открытые окна веял приятный свежий ветерок. Из колонок играл плейлист «Вьетнамские флешбэки», на заднем сиденье шебуршили и посмеивались индонезийцы.
Среди обшарпанных халуп, покрашенных во все цвета