Двадцать сигарет в пачке. Вадим Волчек
и Иштар. Их дети, потомки Каина и первые дети Адама, – все карабкались выше, тесня друг друга. Они старались забраться к праматери, в надежде избежать ужасной смерти, а Ева смотрела на них с тихой улыбкой, стараясь всех приблизить.
Внезапно дождь умолк и на какой-то миг установилась тишина. Она запечатлела последний вздох мира – такого, каким он больше никогда не будет, и перевернула страницу истории, обрушившейся на долину гигантской волной.
Могучие силы моря подхватили ковчег, неся его навстречу чертогу. На миг Адам увидел Еву так близко, что даже протянул руку, чтобы подхватить ее, но опередившая его волна захлестнула вершину пирамиды, навсегда скрыв от Человека всех ее обитателей.
Воды становилось все больше, и вот уже самые высокие горы скрылись под ее гладью. Дождь продолжал идти ещё много дней. Он лился потоком на лицо сидящего на палубе Адама, скрывая от всего мира реки слез, текущие из его потухших глаз. И шум падающей воды растворил в себе истошный крик человеческого бога, навеки утратившего единственную любовь.
Единственная любовь, которую мог себе позволить Адам, сидя в Центре Управления Полётом, была любовь к курению. После очередной метки, оставленной Большим И, он достал новую сигарету и прежде чем закурить нежно помял ее пальцами. Эта метка была очень яркой. И хотя краткий миг, в котором исчезла великая праматерь остался позади, рябь, появившаяся от него в структуре пространства-времени, прокатилась далеко за пределы его зрения. Настолько далеко, что оставила неизгладимый след. И этот грубый рубец на сердце распространился на всю человеческую историю во всех её альтернативах, уходя в далёкие варианты событий, исчезающих в ночной тьме.
Глава 6
Ночная тьма сшила пространство в единое целое и время оставило землю. Лишь одинокая звезда стеснительно моргала в темной глубине, и редкая морская волна с сомнением отвечала ей, набегая с запозданием. Но и она, ударившись о борт ковчега, так же бесследно исчезала вслед за светом звезды в обездвиженном пространстве.
Чувства покинули Человека.
– Ты жестоко, – бормотал Адам в пустоту. – Не благо и не милосердно. Ты – жестоко и глухо. Почему каждый раз, когда твой зов манит меня, я следую за ним и оказываюсь на пороге смерти? С замиранием я пытаюсь преодолеть его, но никогда не могу переступить последней черты. Почему? Зачем? Тебя это верно забавляет?
Он прислушался, но тишина была столь пронзительно красноречива, что Человек обречённо выдохнул.
– Я сдаюсь. Ты победило. Молю, забери меня туда, куда ты забираешь их всех! Давай покончим с этим. Возьми своё и даруй мне покой. Ну же! Давай! Сделай что-нибудь, но не молчи!
Человек закричал что было сил, но его вопль утонул в первозданном мраке.
– Ты не хочешь даровать мне смерть, или не можешь?
Снова тишина.
– Может быть ты не всемогуще? А может быть ты умерло? Да, так и есть, ты умерло! Я убил тебя тогда в саду, и тебя больше нет!
Адам