Несовершенные. Федерика Де Паолис
за эти недели осознала, что быть матерью не означает полностью забыть о себе. Как-то вечером, сидя дома одна с детьми, она целый час не подходила к плачущей в кроватке Наталии. Та всегда просыпалась около полуночи, и Анна успокаивала ее ромашковым чаем. Хотя девочке было уже почти два, да и педиатр предостерегал не вводить это в привычку, Анна твердо придерживалась ритуала, благодаря которому плач прекращался и ее беспокойная дочурка умиротворенно засыпала. Самой удивительной из всех была именно эта перемена: Анна больше не чувствовала необходимости срочно бросаться к дочери. Детский плач словно трансформировался в некий фоновый шум, к которому постепенно привыкают и уже не воспринимают как раздражитель.
Засыпала она теперь рано, не дожидаясь Гвидо, и спала долго и крепко. По утрам ощущала прилив сил. Собираясь вести Габриеле в сад, одевалась очень тщательно: она ведь встретится с Хавьером. У него была дочь Гали, одного возраста с ее сыном.
Поначалу Хавьер не привлекал ее. Он приводил дочь в сад пешком. Каждое утро Анна наблюдала, как он снимает с нее шапочку, поправляет кудри и, взяв за руку, опускается на корточки, чтобы поцеловать в лобик, – прямо как Аттилио делал, когда она была маленькой. А затем он с невыразимой нежностью глядел вслед дочери. Словно от сердца ее отрывал. В самые первые дни, когда родители еще только знакомились друг с другом, они часто все вместе отправлялись в кафе. Но Хавьер всегда оставался сидеть на пороге. Замшевые мокасины на босу ногу, льняной пиджак в тонкую полоску. На вид – совсем молоденький, прямо-таки студент. Когда Анна приходила за сыном, Хавьер был уже на месте; он всегда возвращался первым. Гали выбегала ему навстречу, а он поднимал ее в воздух и, отогнув маечку, зацеловывал ей животик, так что девочка чуть не задыхалась от смеха. Или же сажал ее на руки и кружился с ней, осыпая поцелуями. Анна, зачарованная зрелищем, иногда даже забывала поздороваться с Габриеле – просто брала его за руку и неотрывно глядела на отца с дочерью. Было в Хавьере что-то завораживающее, всепоглощающее, чего она поначалу не могла расшифровать. Его мужская энергия. Она не размышляла о том, что ее как-то странно возбуждает его манера крепко держать дочь, его неистовый взгляд и расточаемые поцелуи. Ей просто запал в душу образ молодого одинокого отца, так умилявшегося своей дочкой (Гвидо с детьми был почти холоден и часто строг), нравились их экзотические имена и выразительные взгляды, импонировало загадочное отсутствие матери. Она никогда не желала оказаться на месте Гали (хотя все же невольно идентифицировала себя с ней), никогда не мечтала, чтобы Хавьер целовал и покусывал ее собственный живот или зарывался в него губами так же страстно и исступленно, как он делал это с дочерью. Все случилось в один день: минимум слов, парочка подходящих случаю глупостей.
Понедельник и пятница. Такое у них получилось расписание. Анна не спрашивала почему, полагая, что в эти дни их няня отдыхает. Знала только, что Майя, жена Хавьера,