Звездочет и ошибка времени. Андрей Римайский
нагнать нас вместе со штормом и молниями! – переживал Бенегер.
– Выйдем и из этой передряги! – кричал Осмонд, вышагивая по палубе. – Не подведите, братцы! Скоро нас ждет укрытие от непогоды! Скоро нас ждет форт, полный друзей! Поднажмите!
Что и говорить: слова нового командующего придавали сил и энтузиазма. Дело ладилось, глаза солдат блестели от воды, пота и даже слез у самых прочувствовавших – не все ведь были закаленные в походах вояки: были тут такие же, как Мартин, для которых экспедиция стала первым испытанием, первой закалкой. И потрясений, способных исторгнуть слезы из неокрепших душ, хватало! Грозы вдалеке полыхали все чаще!
Солнце скрылось несколько часов назад, когда небо стало полотном, окрашенным в оттенки чернильной синевы. Ночь накрыла мир внезапно, схлопнулись затворы на небесных окнах. Страшный свист слышался в ветре. Гребцы выбивались из сил, матросы ежечасно бегали натягивать паруса, крепили лини. Пока одни отсыпались в трюме жалкие несколько часов, другие вкалывали хуже перегруженных вьючных ослов.
Молния озарила небо, бросив на палубу бледный призрачный свет, а гром раскатился, как пушечный выстрел. Шторм надвигался и становился неизбежностью. Очередной порыв ветра ударил в спину рулевого, и тот повалился на перила. Бенегер, старый ветеран, стоял рядом с ним и перехватил штурвал на те секунды, не сменив маски мрачной решимости. Наступали минуты, когда каждый проверялся на стойкость. Таких минут ждет много повидавший и боится зеленый юнец.
Темные тучи закрыли луну и звезды. Ветер стал свирепым и неумолимым врагом, бросая на корабль волну за волной. Они ударялись о корпус с такой силой, что бревна стонали, тщетно протестуя. Молнии резали небосвод без предупреждения, выхватывая страх, запечатленный на лицах многих солдат.
– Давайте, братцы, удесятерите ваши силы! – истошно кричал Осмонд.
Впрочем, гребцы и без того работали как проклятые. Казалось, море готово было поглотить их целиком, и от этого отчаяния в них вошли какие-то нечеловеческие силы. Ярость шторма падала. Они отрывались! Ветер выл, как хищник, который выпускает добычу из острых клыков.
– Эге! Видел бы только эту скорость Жерар! – вопил Осмонд вне себя. – Он бы вами гордился, орлы! Во славу и память его! Давайте, давайте!
Утро застало всех измочаленными, но бодрыми. Да, потеряли еще пятерых человек, но оставшиеся 25 человек словно сговорились, что теперь не время их оплакивать.
– Где же острова? – недоумевал рулевой. – По карте мы должны их уже увидеть!
Вопрос повис в воздухе. Никто не решался озвучить страшную мысль, что стучалась в голову.
– А это не они? – раздался первый робкий голос. – И что это там с морем?
Все пятьдесят глаз разом уставились на небывалый природный феномен: далекие острова, как миражи, висели в нескольких метрах от воды; в их очертаниях узнавались острова Азора. Но прямо перед миражом море будто впадало в самое себя, попирая все известные законы физики, обрываясь в незримую бездну, а через сотню метров так же в обход разумения «текло»