Последние дни Спартака. Денис Передельский
уж лучше выберите сразу, – потребовала она. – Хотя, можно и обеих, но это обойдется вам дороже.
Поймав мой изумленный взгляд, она переменилась в лице, сменила маску напускной веселости на штамп серьезной практичности и строго обратилась к Анюте.
– Ты что, ничего ему не сказала?
– Я не успела, – тихо отозвалась Анюта.
Она отвернулась от меня и смотрела в другую сторону, скучно и равнодушно, пока я лихорадочно соображал, что же здесь происходит, догадывался и отгонял прочь все догадки, от одного присутствия которых меня передергивало изнутри.
– Вот что, молодой человек, – посуровевшим голосом сказала ее сестра. – Решайте быстрее, время у нас не казенное, как говорится, время – деньги. Условия просты – сто пятьдесят рублей за час нашей работы. Но вы, наверное, и так хорошо знакомы с условиями. Решайтесь же – Анюта или я? А может, обе?
Я был потрясен и чувствовал, что не могу здесь больше находиться.
– Ну, что же вы?!
– Я не могу… и не хочу…
Повисла пауза, потом словно ниоткуда раздалось:
– Анюта, пойдем, клиент раздумал, и делать нам здесь больше нечего!..
… И Анюта послушно поднялась со скамьи, взяла под руку сестру.
Они ушли, оставив меня одного, а в воздухе долго еще витал цветочный аромат духов, и пело унылую песнь одиночество…
У вас нет будущего
В возрасте восемнадцати лет надумал я жениться. Только минули летние каникулы, и начался второй по счету студенческий год. Я был полон сил, радовался жизни, от души наслаждаясь ее безудержным течением, и искренне считал, что многое могу, многое знаю, а это дает мне полное право самолично распоряжаться своей судьбой.
Избранница моя слыла редкой красавицей. Благосклонности ее добивались многие, куда более заметные кавалеры, нежели я, и у многих вызывал неподдельное удивление ее заметный интерес ко мне. Начиналось все с забавы – какого-то шумного, веселого студенческого вечера на съемной квартире, куда попал я уж и не помню как. Должно быть, затащил кто-то из знакомых – такое часто случалось, да дело не в том. До того вечера Настю знал я превосходно, но издали, так, что она и не догадывалась о моем существовании. На нее же взирал я, как на небесное светило – с трепетным вожделением, поклонением ее неземной красоте, будто писанной с античной богини. Один только вид ее вызывал во мне бурное восхищение.
Мы как-то оказались рядом, обменялись парой ничего не значащих фраз и разошлись. Короткая встреча взволновала меня, и долго потом не мог я успокоиться, не находя себя ни в танце, ни в спиртном. Потом все вдруг отправились курить в кухню, и мы остались в комнате одни. Меж нами повисло неловкое молчание, какое иногда возникает при внезапной встрече незнакомых людей. Она отвернулась и смотрела в темное окно, сложив на груди руки, и я вдруг узрел ее в новом свете, и понял, что она, все же, не античная богиня, а так же реальна, как и любая девушка. И так пронзила меня эта ее простота, что я едва сдерживал себя, чтобы не крикнуть, что знаю ее давно и знаю отлично,