Улица милосердия. Дженнифер Хей
слова.
Ее предшественница, Эвелин Додд, проработала в центре двадцать лет и уволилась только после серии микроинсультов. Как она смогла продержаться так долго, было загадкой на миллион, потому что эта должность изматывала. Клаудия питала симпатию к несовершеннолетним и не имела ничего против женщин со слабым здоровьем, но вот опоздавшие ее просто убивали. В Массачусетсе прерывание было разрешено только до двадцать четвертой недели, и, если пациентка проходила эту процедуру в последнюю минуту, этому обычно предшествовали зловещие результаты обследования, выявившие опухоль мозга зародыша или новообразование в легком.
Опоздавших было просто невозможно консультировать: им не нужно было ничего прерывать, им были нужны малыши. Беременность была их осознанным решением, многие для этого прошли очень длинный и дорогостоящий путь. Многим из них было уже за сорок, и они с горечью понимали, что это был их последний шанс. К моменту встречи с Клаудией они были уже морально истощены, как заключенные, которых пытали утоплением. Одни плакали, другие находились в кататоническом ступоре. Некоторые пребывали в пламенной ярости. Ни одно из таких проявлений эмоций ее не удивляло – она встречала этих женщин в самый херовый день их жизни.
К двадцать третьей неделе уже были выбраны имена, куплены кроватки, запланированы вечеринки по случаю определения пола.
С несовершеннолетними было проще. Сначала Клаудия встречалась с девочками наедине, а потом с их родителями или опекунами, которые должны были подписать бумаги. В Массачусетсе, чтобы сделать прерывание до восемнадцати лет, необходимо получить согласие родителей, в том случае, конечно, если ты не замужем. В глазах Содружества наличие мужа делает тебя взрослой.
Согласие должно было быть подписано лично. Ситуация сильно осложнялась, если родитель считался без вести пропавшим, был заключен под стражу или расквартирован за границей и не в состоянии метнуться из Афганистана, чтобы подписать бумажку. В других случаях родители были в наличии, но девочки по тем или иным причинам отказывались рассказывать им о беременности. Для таких, как они, штат Массачусетс предлагал еще один, не менее убогий вариант – судебное решение; постановление, подписанное судьей.
По тем или иным причинам для некоторых девочек дом был опасным местом.
Получить судебное решение было непросто. Не всем подросткам доставало хладнокровия предстать перед судьей, который почти всегда был старым белым мужчиной, и умолять разрешить ей поступать со своей собственной жизнью, как она хочет. Тем не менее перспективе признаться родителям, на удивление, многие предпочитали рассказать обо всем судье.
«Разрешенкам» обычно было лет шестнадцать-семнадцать. Это не значит, что девочки младшего возраста не беременели, просто им вряд ли достало бы смелости появиться перед судьей.
Для одних судей интервью было простой формальностью, другие же задавали дополнительные вопросы: какое образование девочка