Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отношений. Марк Блиев
Титов потребовал, чтобы к нему явился Теймураз Мачабелов, на что последний ответил: «...я сего знать не хочу», т. е. в сугубо княжеско-фанаберийском стиле.
Однако вернемся к событиям, происходившим в Грузии и Южной Осетии, в их хронологическом развитии. Узнав о том, как положительно решается вопрос о феодальных правах грузинских князей в Южной Осетии, тут же усилили свой гнет и произвол Мачабели. Весной 1817 года житель осетинского села Хурвалети Теодор Тавгазов жаловался генералу Ермолову, как 16 лет батрачил его отец, затем как он и его три брата, «казенные крестьяне, христиане», были преследуемы «поселившимся поблизости» Койхосро Палавандашвили, пытавшимся их отца «сделать своим крепостным». Сбежав от него, семья поселилась «в Присах», но здесь ожидали их еще большие неприятности. Два брата из княжеского рода Мачабели – Михаил и знакомый нам Теймураз «бросили жребий», по которому поделили между собой братьев Тавгазовых. Свое положение у князей Теодор Тавгазов выразил в безысходном вопле – «мучают нас». Он сообщал главнокомандующему, как у Теймураза Мачабели остановились «четыре ахалцихских турка» и как князь похитил четырех его «двоюродных родственников» и продал их заезжим купцам. По свидетельству крестьянина Тавгазова, Мачабели «принуждал» 12 членов его семьи принять магометанство, чтобы легче было их продать в Персию или Турцию. Расследование этих фактов грузинский губернатор К.Ф. Сталь поручил майору Титову, горийскому окружному начальнику. Оно выявило, что Мачабеловы – Теймураз, Михаил и Григорий, создавшие отряд из местных жителей, куда входил также Теодор Тавгазов – автор жалобы, занимались захватом людей и их продажей не только за границу, но и в пределах самой Грузии. Горийский начальник считал, что Мачабели «за сделанный поступок должны быть судимы», и дело князей передал в Горийский суд. Однако с приходом на Кавказ Ермолова существовало негласное правило, согласно которому представители тавадов обладали иммунитетом и не подлежали судебному разбирательству.
По более жесткому и болезненному сценарию развивались события, связанные с возвращением князей Эристави в статус «полноправных» владельцев. Было очевидно, что новое объявление феодальных прав Эристовых будет встречено со стороны Южной Осетии явным недовольством крестьян. Ясно было и другое – окрыленные поддержкой российских властей, Эристовы будут намерены сразу же подавить сопротивление осетинского населения и заявить о новых своих притязаниях. После весеннего собрания в Тифлисе князья Эристави перед Ермоловым ставили вопрос о карательной экспедиции, чтобы с нее начать более основательное феодальное освоение Южной Осетии. Главнокомандующий, однако, не находил повода, по которому российские войска предприняли бы карательные меры. Обвинения осетин в воровстве, разбоях и похищении скота без указания конкретных фактов и виновных, занимавшихся подобным промыслом, были неубедительны и просьбы об экспедиции не находили поддержки. Наконец случай