Чёрная Карета. Эндрю Питерсон
трудный. «Стоит ли оно того?» – спросил он себя. Стоило ли бросать прежнюю жизнь, чтобы узнать, кто он такой и кем должен стать?
Да.
Из-за моря показался краешек солнца и залил мир светом – будто кто-то в первый раз коснулся струн инструмента.
Остальные тоже проснулись, воодушевлённые обещанием настоящего завтрака. Подо, который уверил родных, что при дневном свете можно будет без опаски развести небольшой костёр, сидел на камне и переворачивал на сковородке шипящий бекон. Другой рукой старик рассеянно чесал культю ниже колена.
Джаннер знал, что на ночь дедушка отстёгивает деревяшку, служащую ему вместо ноги, но видеть Подо без неё мальчику доводилось редко. Теперь было особенно тревожно наблюдать за дедом, таким беспомощным…
– Ты так на меня смотришь, словно никогда раньше не видал моего обрубка, парень, – заметил Подо, взглянув на внука.
– Прости, – сказал Джаннер. – А почему ты никогда нам не рассказывал, как лишился ноги?
– Обязательно расскажу, мальчуган. И довольно скоро, – Подо тяжело вздохнул. – Вашему старику не так-то приятно об этом вспоминать, но, похоже, выхода нет. Есть вещи, которые вам следует знать.
– Какие вещи? – негромко спросил Тинк.
Джаннеру показалось, что младший брат и Подо странно переглянулись; брови старого пирата сошлись на переносице как грозовое облако.
– А можно просто позавтракать? – спросила Лили.
– Отличная мысль, внучка, – сказал Подо, и Тинк отвёл взгляд.
– Оскар, как твоя рана? – спросила Ния.
При звуках своего имени Оскар моргнул. Он не сводил глаз с жарящегося бекона.
– Всё в порядке, дорогая. Я выспался, и теперь мне гораздо лучше. – Он сунул в рот дужку очков. – Знаете, когда я лежал на загривке у нашего милого Малыша, я кое-что почувствовал. Рана… она как будто нагрелась, но было даже приятно. Вам не кажется, что вода из Первого источника придала Малышу некую целительную силу?
– Я тоже её пил, – напомнил Подо. – Разве тебе не было легче, когда ты шёл, опираясь на меня?
Оскар задумался.
– Да нет, – признался он. – Право, не помню, чтобы рана меньше болела.
– Но мы дали тебе всего одну каплю, дедушка, – сказал Тинк. – А Малыш выпил гораздо больше.
Оскар хмыкнул, снял окровавленные повязки и обнаружил на животе ярко-красный рубец.
– Рана зажила! – воскликнула Лили.
– Прощальный подарок от нашего милого Малыша, принцесса, – в изумлении произнёс Оскар, и девочка просияла.
– Когда мы пойдём дальше? – спросил Тинк, проглотив два куска бекона. Щёки и губы у него блестели от жира. – Ты сказал, что у нас есть только один день, прежде чем Клыки начнут обшаривать северный берег. Значит, нужно поскорей уходить?
– Так точно, парень. Нужно, – Подо подмигнул, примотал деревяшку ремнём к бедру и сунул язычок пряжки в истёртую дырочку. – Ты начинаешь мыслить как король.
Тинк сглотнул и отвернулся.
Джаннер