Германия в ХХ веке. Александр Ватлин
июля 1918 г.). Казалось, повторяются события сербского кризиса четырехлетней давности – Германия предъявила советскому правительству жесткий ультиматум и активизировала подготовку к дальнейшему вторжению в Россию, чтобы опередить вооруженные силы Антанты.
Однако реальных сил для этого в Германии, истощенной четырехлетней войной, уже не было. Вильгельм II выступил против разрыва отношений с Россией, напротив, признал необходимым «поддерживать большевиков при любых условиях». Не последнюю роль в фактическом отзыве германского ультиматума сыграл и тот факт, что работавшие в Москве дипломаты не видели в белом лагере лидеров, имевших массовое влияние и способных возглавить контрреволюционный переворот. Их уверенность в том, что «большевики цепляются за нас с энергией утопающего» (К. Хельферих) и дни красной диктатуры сочтены, обрекала внешнюю политику Германии на пассивное выжидание.
Тем временем ситуация на западном фронте менялась не в ее пользу. Попытка германского командования добиться решающего перелома в войне до подхода основной части американских войск только ускорила развязку. 21 марта 1918 г. немецкая армия перешла в наступление в направлении Ла-Манша, стремясь ударить в стык английских и французских частей. Массовое применение новейшей боевой техники не изменило общей тактической картины – за артиллерийской подготовкой следовало наступление пехоты, которое разбивалось о мощные оборонительные рубежи противника. Десятки пройденных вперед километров оплачивались десятками тысяч погибших. Несмотря на отсутствие людских резервов, весной-летом 1918 г. германские войска непрерывно атаковали французские позиции, сумев вновь выйти на рубежи реки Марны в непосредственной близости от Парижа. Их общие потери составили более 700 тыс. человек. Завоеванные территории за четыре года были превращены в пустыню и не имели ни хозяйственного, ни военностратегического значения. Напротив, образовавшийся на западном фронте выступ с вершиной в Шато-Тьери стал удобной мишенью для фланговых операций французов. Одержанные победы уже не вызывали патриотического подъема, даже в войсках надежды на скорейшее окончание войны все больше связывались с поражением собственной страны. Военная цензура доносила в ставку: «В солдатских письмах выражается уверенность, что Германия обречена… В них уже больше нет чувства любви к родине». Самовольное оставление боевых позиций и добровольная сдача в плен перестали быть исключительными случаями.. Репрессии военно-полевых судов только увеличивали ожесточение людей, потерявших остатки боевого духа.
8 августа стало «черным днем немецкой армии» (Э. Людендорф), когда британские танки смогли прорвать ее позиции у Амьена и вышли на оперативный простор. Спустя месяц она оказалась там, откуда начиналось ее весеннее наступление. После некоторой передышки английские, французские и американские войск возобновили активные действия по всему фронту. Отход германской армии