Будущее уже было. Юрий Анатольевич Кириллов
попытался подтвердить Миша.
– Что вам, юнцам, понятно?! – вдруг свирепо посмотрел на него офицер. – Строгость – вот мать всего порядка. Ни охнуть, ни вздохнуть. Ноги протянуть без приказа нельзя. В уборную – только с рапортов к ефрейтору. Сапоги на поверке не блестят или пуговицы тусклы – наряд вне очереди. Кляммер не блестит – вперёд гусиным шагом.
– Что ещё за кляммер? – переспросил, заинтересовавшийся рассказом молодой парень.
Пожилой гость рукой подтянул за пояс к себе Михаила, ловко отстегнул бляху и указал на скобу под ней:
– Её же не видно, – ухмыльнулся парень.
– Видно ошибся я со скорым предположением, относительно твоих заслуг. Теперь понимаю, что впервые ты эту форму на себя примерил.
– Я другую форму носил, с некоторой обидой тихо произнёс Миша.
Старый отставной полковник продолжил свой рассказ:
– Унтер-офицеры и ефрейторы могут применять и другие формы воспитания, не предусмотренные уставом. Например, частенько можно наблюдать, как солдаты бегают вокруг конюшни с фуражками, с ремнями, с котелками, с кружками, с портянками, с носками, с сапогами в зубах и орут, перекрикивая друг друга: «Я дурак! Я балда!» После такой дрессировки солдат исполняет приказания автоматически. А это самое важное.
– Что важное? – удивляется Филатов.
– Важно, что в реальном бою у солдата включается мощнейший инстинкт самосохранения. Чтобы подавить его, сознательности многим может не хватить. Вот тут и выручит привычка, не раздумывая, автоматически, или, я бы даже сказал, инстинктивно, выполнять приказы.
– А что, в других полках дисциплина страдает? – с удивлением спросил Сергей.
– Только в Волынском дисциплину по-настоящему выковывали. Потому его и прозвали «железным» полком. Особая отчётливость решительно во всём – в отдании чести, в маршировке, ружейных приёмах. Всегда и везде выделялись Волынцы. Государь всегда узнавал наших солдат по совершенно неподвижным тонким чёрточкам штыков, строго выровненных по рядам в горизонтальной и вертикальной плоскости, по твёрдому, как на параде шагу, идеальному равнению, особому отмаху руки, – при этом старый вояка встал с кресла и показал «знаменитый отмах» руки назад до отказа.
Миша тут же в точности повторил. Полковник оценил с достоинством, покачав головой. Пацаны тоже соскочили с мест и повторили за молодым парнем. Все посмеялись. Матвей Митрофанович присел на место и продолжил:
– Волынский всегда и везде храбро дрался, не обращая на смерть. К чести надо отметить, что это единственный из всех гвардейских полков, участвовавших на Крымской войне. Именно там я получил своего Святого Георгия, когда мы заложили редут перед Малаховым курганом.
– Вы участвовали в военных событиях? – поинтересовался Миша.
– А разве в этом есть какие-то сомнения? – удивлённо посмотрел на молодого человека старый офицер и окунулся в воспоминания. – Под командованием непревзойдённого генерала Михаила Фёдоровича Мирковича во время Русско-Турецкой