И в горе, и в радости, и в пыли. Полина Полежаева
подумал он и пошатнулся. Кто-то ухватил его за штанину комбинезона. Даня сидел прямо рядом с ним, натянув футболку на лицо и намертво вцепившись ручонкой в костюм Мэтта. Подхватив ребенка на руки, Мэтт наощупь двинулся к двери. Он точно знал, что каждый вдох приближает его к скорой смерти, но перед тем, как зайти в дом, все-таки попытался различить автобус сквозь толщу несущейся пыли. Глаза его пронзила такая боль, что на мгновение их застил яркий белый свет.
Захлопнув дверь, Мэтт повалился на пол, кашляя и, казалось, задыхаясь.
– Дяденька, не умирай! Нас засыплет! – Даня забарабанил ладошками по его спине. – Вставай!
Мэтт почувствовал, как через щель под дверью ветер несет колючую пыль, которая уже собиралась вокруг него в маленькие барханы.
– Тряпки, – прохрипел он, вставая. – Неси тряпки, все, что есть.
За узкой прихожей оказалась большая комната, окна которой Кристина, к счастью, успела закрыть. Деревянные ставни бились и грохотали снаружи. Оставалось надеяться, что под напором ветра они не разнесут вдребезги тонкие стекла. Коридор вел из гостиной к двум другим комнатам, ими оказались небольшая кухня и детская. Пыль уже была внутри: тонкими струйками она просачивалась в щели вокруг трещавших окон, а где-то даже между листами старых обоев. Она лежала на полках, на полу, бежала потоками по коридору и скапливалась у стен. Даня ревел во весь голос, но все-таки не переставая метался из детской в гостиную, принося охапки одежды, одеяла и какие-то тряпки. Слезы сбегали по его пухлым щекам, оставляя за собой грязный пыльный след. Оказавшись на кухне, Мэтт сразу заметил, что в ней не было окна. Распахнув шкафчики, он одним движением выбросил все их содержимое на пол, наполнил одну из кастрюль водой и кинулся в гостиную забивать щели мокрыми тряпками.
За окнами воцарился настоящий ад. Пыль и песок, закручиваясь воронкой, образовали котлован, а ветер все крепчал. Где-то совсем рядом визжала собака, прибежавшая, должно быть, от соседних домов. Меньше чем за минуту она замолчала.
Вдруг по дому разлетелся звон бьющегося стекла, и малыш завыл пуще прежнего. Окно в детской не выдержало и брызнуло грязными осколками на пол. В дом с рокотом врывались клубы пыли, и они снова обожгли все нутро вбежавшего в комнату Мэтта. Казалось, он даже не думал. Руки сами делали все, что нужно. На пол полетели книжки с картинками, и проем окна был задвинут шкафом, а несколько тряпок намертво забили оставшиеся щели. Оглядевшись, Мэтт понял, что основные потоки пыли удалось остановить. Теперь оставалось только гадать, насколько долго продержатся их нехитрые укрепления. Даня забился в угол на кухне и уже беззвучно сотрясался от рыданий. Мэтт хотел сказать, что он молодец и здорово помог, но тут стены поплыли перед его глазами, и он погрузился во тьму.
Когда Мэтт очнулся, первым, что он почувствовал, была режущая боль в глазах. Они опухли и слезились, и даже непроницаемый мрак кухни, казалось, был скован вязкой пеленой.