Утренний Всадник. Елизавета Дворецкая
осторожности исчезли из сердца Смеяны. Слабого не боятся, ему помогают.
И она решительно взяла чужака за плечи, чтобы выволочь из-под корней. Он вздрогнул, запрокинул голову. Смеяна, в свою очередь, вздрогнула, увидев его лицо. Ей бросились в глаза бледная смуглость кожи, густые угольно-черные брови, выступающий вперед нос с горбинкой, негустая черная щетина на щеках и подбородке. В первый миг Смеяна чуть не бросила его и не отскочила – Мать Макошь, да не нечисть ли он, такой черный? Но под руками ее были крепкие плечи живого человека. «Видно, он не из говорлинов, – рассудила Смеяна. – Мало ли племен на свете? Купцы рассказывают…»
Но думать про рассказы купцов она не стала, а потянула чужака на свет. Он опять простонал, мотнул головой, но глаз не открыл. Смеяна уложила его на мох и стала осматривать рану. Порты были порваны ударом клинка, длинный порез был еще сильнее разодран руками, как видно, самого раненого. Ткань портов и полотно повязки присохли друг к другу и к ране, так что трудно было что-то рассмотреть. Смеяна попыталась размотать тряпки, но кровь прилипла и держала их крепко. Смеяна рванула, хмурясь от той боли, которую приходилось ему причинить. Воды бы, да тут негде взять. На огнище надо. А как? Чужак ростом был выше Смеяны и уж точно тяжелее, а она ведь не муравей, чтобы таскать на спине больше себя.
Оглядевшись, Смеяна отыскала неподалеку листья подорожника, поплевала на них и приложила к ране. Потом перевязала поверх старой повязки полосой от своей нижней рубахи – невелика красота, жалеть нечего. И задумалась, что делать дальше.
В чаще послышались чьи-то шаги. Смеяна обрадовалась и повернулась в ту сторону – кто-нибудь да поможет. Из-за бузинных кустов вышла Верёна.
– Вот она ты! – радостно воскликнула она, увидев Смеяну. Чужака загораживал от ее глаз ствол упавшей ели. – А я тебя ищу. Мать сказала, что ты в бузину пошла.
– Зачем же я тебе? – удивилась Смеяна. – Ты бы, сестра любезная, по лесу-то не ходила одна. Весною вся нечисть на свет выползает – не боишься?
– А обереги на что? – ответила Верёна и попросила: – Сорви мне бузинных листов!
– Зачем? – насмешливо спросила Смеяна.
Она и сама догадывалась зачем.
– А под подушку на ночь положу. Как у меня все будет… Ведь весна к концу завернула – вот-вот Ярилин день, а там…
– А там вечером из нашего дома уйдешь, а под утро в другой войдешь! – со смехом докончила Смеяна. – Ты не у бузины, ты лучше у самого Заревника спроси! Он тебе лучше расскажет!
– Ой, молчи! – Верёна в испуге взмахнула руками, торопливо сделала знак Молота и Чаши, другой рукой хватаясь за обереги в ожерелье. – Страшно! Ведь нечисть всякая только и ждет, чтобы человек обрадовался – сразу и выползет, захочет чужим теплом погреться. Теперь, когда так близко уже, вдруг все и потеряешь! Я и гадать-то боюсь. Хочу у бузины спросить, да вдруг злое дерево попадется? А ты знаешь, какое злое, какое нет. Сорви мне три листика, что тебе стоит? А я тебе почелок новый отдам,