Ворон из пустого гроба. Тисато Абэ
говоришь, что, когда младшего брата признали настоящим правителем, его старший брат, который должен был стать воплощением Золотого Ворона, уступил ему место наследника?
– Ага.
Если родился истинный Золотой Ворон, Нацуке нет необходимости заменять его. Сам Нацука всегда был честным и беспристрастным, совсем не интересовался властью и потому нисколько не возражал, когда престол достался младшему брату.
Но кое-кого это не устраивало.
– И этим кое-кем оказалась Госпожа в Лиловом, мать Нацуки. Она дочь Южного дома и официальная супруга правителя. А вот мать молодого господина – наложница и принадлежала Западному дому.
Вдобавок к этому сказалось и долгое отсутствие истинного Золотого Ворона. В итоге аристократия Южного дома резко выступила против отказа Нацуки от престола. В то же время Западный дом, разумеется, желал воцарения молодого господина, поэтому двор, невзирая на намерения самого Нацуки, раскололся на тех, кто защищал право старшего брата, и тех, кто поддерживал младшего.
– Вот так Южный и Западный дома стали врагами. И похоже, это дошло даже до Кэйсоин.
Юкия посмотрел на Итирю, и тот устало кивнул:
– В общем, да. Наверное, ты уже понял, что Кимитика родился в Южном доме.
– А Акэру в Западном. Кимитика за старшего брата, Акэру за младшего.
– Ох, как все это запутанно!
Сигэмару, на которого разом вывалили груду фактов, вконец перестал понимать, что к чему.
– Значит, вот что получается: у папаши есть большое поле, жена и сын-наследник. Он заводит себе еще одну женщину, и у той рождается ребенок. Но этот младший умен и талантлив, поэтому первый сын пытается уступить поле младшему. Супруга против. Свои клювы начинают совать в это дело семья супруги и семья любовницы – и ой-ой-ой! Я правильно понял?
Итирю и Юкия примолкли.
– Эк ты все изложил…
– Но, по сути, он прав. Словами Сигэ, Кимитика – родня жены, а Акэру – наложницы.
– Во, теперь до меня дошло, – довольно сказал Сигэмару.
Тогда Итирю убедительно добавил:
– А ты все же лучше не лезь к ним. Хлопот не оберешься. Если можно не трогать то, что будет вонять, умнее всего вообще к этому не приближаться.
– Хм, и правда. Пока они сами нас не трогают, мы не должны ничего делать, – сказал Юкия.
– Ладно, если мы закончили, я пойду. Ну и выносливые же вы! – Итирю встал, пошатываясь, и Сигэмару только сейчас заметил, что сам весь покрылся потом.
Приятно было после купания вернуться в свою комнату и лечь пораньше. В центре комнаты поставили старую, всю в заплатах, ширму, отдав внутреннюю половину Итирю, а поближе к входу устроились Юкия и Сигэмару. Расстилая футоны[6], они болтали о том и о сем, и в конце концов разговор зашел о причинах поступления в Кэйсоин.
– Да, я бы тоже хотел послушать. Особенно про тебя, Юкия, – выглянул из-за ширмы Итирю. – На банкете не расслышал толком. Ты ведь не хотел сюда попасть.
Лицо сэмпая было мрачным. Сигэмару
Футон – тонкий матрас, который перед сном расстилают на полу в многофункциональной японской комнате, а утром убирают в стенной шкаф.