Чужая жизнь. Сержант Леший
всё? Штык никуда не делся, гимнастёрка, несуразные штаны и сапоги. Да я никогда в жизни сапог не носил, в армии только. На автомате, чуть прикасаясь кончиками пальцев, ощупал черепушку. На голове слева, за ухом – ссадина, как будто наждаком стесало. Кровь не идёт, кстати, и мокрый весь, от макушки стриженой, но это у меня чуть не с детства привычка, до мокрых кирзовых сапог.
«Яловых», – неожиданно мелькнуло в голове как будто с обидой. Откуда это слово?
Тихо-то как. Башка по-прежнему ничего не соображает, весь мокрый, потрёпанный и какой-то жалкий. Сам себе противен. Снять надо всё и выжать, а то сдохну прямо так. Сначала сапоги, портянки, стянул гимнастёрку, с трудом протискивая голову. Обнаружилась белая рубаха, повозился с ремнём.
«Кожаный командирский», – всплыло опять и снова по-детски обиженно.
И рубаху эту долой. Стянул штаны, опять белые подштанники, фиксировал как будто отстранённо. Сижу голый, тряпки вокруг разбросаны. Надо двигаться, а то замёрзну совсем. Начал пальцами ног шевелить, и тут меня пробило.
Пальцами ног! Вашу ж мать нерусскую! У меня же нет пальцев на правой ноге! Вернее, не было, а сейчас есть, плюс пивной живот куда-то делся! Да вообще сейчас я выгляжу так, как будто вчера из армии вернулся. Оттарабанив последние восемь месяцев своей службы на заставе, куда меня занесла нелёгкая после одного нехилого косяка, я выглядел никак не хуже.
Мать, мать, мать, по привычке ответило эхо. О! Вот это Агафонов просыпается. Это точно я – состояние лёгкого глумежа меня преследует постоянно. Ещё секунд пятнадцать я шёпотом вспоминал всех предков. И… Кстати говоря, некоторые выражения я высказал впервые в жизни. Я и не думал, что знаю такое.
Ладно. Что в сухом остатке? Мокрый молодой мужик, голый и с пробитой башкой, с вроде целыми внутренностями, замёрзший, злой и голодный. Впереди – чёрная гладь воды, за спиной – лес, рядом – сосна, ну и туман вдали клубится. Почему с такими подробностями? А как-то сосредоточиться надо? Я же офисная крыска. Мне всё по полочкам разложить необходимо.
Сначала выжать всё и одеться. Штаны, ибо голым жопом, простите за мой французский, я на хвое сидеть не приучен. Впрочем, особого неудобства не испытывал, ибо организм ничего кроме холода пока не воспринимал. Подштанники, они на завязочках, мать их, но справился, потом – штаны (в карманах пусто), ремень, потом – рубаха, и тоже несуразная, но вроде теплее стало. Чуть-чуть, но теплее.
Гимнастёрка. Сразу всплыло: документы в левом кармане. В тряпочку завёрнутые. Хозяйственный я парень! Ха. Опять глумёж начался, но темновато пока, не увижу них… чего.
Теперь – сапоги. Как их обувать? Портянки эти… Как их мотать-то? Вспомнить бы правильно. Спасибо деду из моего далёкого детства. Первый навык, который мне он дал, это мотать портянки. В армии уже носки выдавали, но я потом портянки соорудил под недолгий смех своих сослуживцев. Уже через пару дней ко мне гонцы потянулись за наукой нехитрой, но полезной в том жарком климате.
Обулся, в общем, с грехом пополам и оделся. Холод