Чужая жизнь. Сержант Леший
дальше в воде. Лезть придётся. А куда деваться? Неглубоко, впрочем, голенищами сапог воды не зачерпнул, подсумки снял вместе с поясом. Привычно прошёлся по карманам – и на хрен с пляжа. Под деревья. Нечего на берегу отсвечивать. Выходного отверстия у пехотинца тоже нет. Пуля осталась в голове. На излёте была, что ли? Опять странно.
Так. Что тут у нас? Документы на потом, со своими бы разобраться. Винтовка – трёхлинейка образца тыща восемьсот лохматого года. Ну, хоть это привычно. Такие винтари – обычное оружие в нашей стране. Их в своё время столько налепили, что все вохровцы на режимных объектах до последних лет социализма ими были вооружены. Трёхлинейками да «наганами».
Обойма, три патрона, подсумки пусты. Нет. Размокшие спички и кисет. Ну, это мне без надобности: курить я так и не научился, а как этот сержант, не знаю. Курить пока не тянет, а дальше посмотрим. Отложил на потом. Сидор тоже не сильно порадовал: тряпка, пара луковиц, хлеба кусок с полкило и десяток сырых картофелин. Непривычно мелких, кстати говоря. Да фляжка с водкой наполовину пустая. Глоток сделал, чтобы ком, так никуда и не девшийся, протолкнуть.
А это что? Металлическая коробка, в тряпицу завёрнутая. Что здесь? Я даже хмыкнул непроизвольно. Медицина! Два бинта, смотанных в большие рулоны, склянка с йодом, наверное, и два шприца. Шприцы – да-а! Стеклянные, большие, штоки металлические, иголки со стержень от шариковой ручки толщиной.
Я тут же вспомнил кинокомедию «Кавказская пленница». Вот таким шприцем Моргунова тогда кололи. Конечно, поменьше чутка, но ненамного. Иголки тоже металлические, такой иголкой при желании зарезать можно, если знать, куда её ткнуть. Берём! В кулацком хозяйстве всё понадобится. Я в глубине своей души тоже вроде как медик.
Да ладно! Так не бывает, чтобы у пехоты и винтарь сохранился, и сидор, и подсумки, а у двоих пограничников – один штык на двоих. Я вообще где? Трёхлинейка без штыка, хотя и так оглобля нехилая. Всё собрал в сидор, и подсумки тоже, может, на что пригодятся. С водки не развезло, согрело чуть-чуть, но, как я по опыту знаю, ненадолго, надо двигаться. Уже посветлело. Двинулся вдоль берега на полусогнутых, сторожась даже собственного дыхания, метров пятьдесят до поворота.
Здесь в озеро впадает неширокая река, быстрая, как и все местные реки. Прибрежная полоса широкая, метров пятьдесят до леса. Тут те, кто нас прикрывал, и приняли бой. Лейтенант с перебитыми и перебинтованными голенями, с раздолбанным близким разрывом пулемётом Дегтярёва, четверо пехотинцев и ещё трое пограничников, у всех винтовки. Были.
Произошло это, наверное, вчера вечером или ближе к ночи. Дальше у дороги стоянка, пара машин и часовой рядом с ними маячит. Одно радует: туман и меня прикрывает, и трупы на берегу. Часового случайно разглядел, по сигарете.
Вот беспечные мрази! Не война для них. Как на прогулке прибили десяток человек и спать завалились. Оружие, впрочем, с убитых собрали и в кучу под деревья свалили. Здесь же три сидора обнаружились, и не пустые. Я, как хомяк, все три прибрал и винтарь мокрый сменил на более-менее целый.