Путешествие извне. Алёна Дегтярёва
бутерброд.
– Милый, это не друзья, это коллеги и одногруппники. Друзья, это люди с которыми ты видишься в свободное время, или созваниваешься по телефону.
– Тёть, я что, девочка по телефону болтать? А свободного времени у меня не так уж и много. Я же всё время работаю.
– Ну не всё время, выходные у тебя более- менее свободные. Вместо того чтобы сидеть в своей тёмной комнатушке с паяльником, лучше бы девочку какую-нибудь в кафе сводил.
– Так вот оно что, ты меня не с друзьями видеть хочешь, а с девушкой?
– Ну да…у тебя ведь сейчас как раз возраст…для первой любви. Для романтики, а ты всё время дома один сидишь. Небось, и не целовался ни разу…
– Спасибо за заботу, но мне и так хорошо. С девочкой ведь интересно должно быть, а как может быть интересно с человеком, который постоянно говорит о причёсках и платьях?
А сейчас в основном они все об одном говорят…
После Финки особо с девчонками я не общался. Я вспомнил, как сильно переживал из-за переезда. Как приехал к тётке и в тот же день написал Финке письмо. Писал я тогда коряво, но настрочил целых две страницы. Помню, как бежал с матерью на почту, чтобы скорее его отправить. И как ждал от неё ответа. Месяц, два, три, год. Но ответа не было. Я вспомнил, как будучи ещё в Питере, мы выходили с матерью из школы, а я шёл и плакал, и вдруг услышал, как сзади кто-то бежит и кричит. Я обернулся, и на меня прыгнула Финка, тоже вся в слезах. Она прочитала письмо, которое ей передала моя мать, и выбежала из класса, чтобы попрощаться. Я тогда пообещал писать ей, а она пообещала, что будет очень ждать. И я написал. И каждый день бегал на почту, узнавать доставлено моё письмо или нет, пока однажды мне не сообщили, что оно вручено адресату. Она была моим лучшим другом, и, наверное, первой, пускай и детской влюблённостью. И до сих пор, спустя столько лет, я продолжаю задавать себе вопрос: «Как же так?». Ещё я вспомнил, как впервые пришёл в новую школу. Учитель вызвала меня к доске, чтобы представить классу, а я стоял, смотрел в эти незнакомые мне лица и вдруг слёзы градом полились из глаз. Я очень скучал. Конечно, я был уже в том возрасте, когда стоило бы более стойко переносить тяготы жизни, но для меня всё так резко поменялось, что мне нужно было время, чтобы привыкнуть к новой обстановке. В моём новом классе дети оказались злыми и жестокими. Из-за того случая у доски ко мне мгновенно прицепилась кличка «слюнтяй», и в первый же день, я вернулся из школы изрядно побитый. Матери, конечно, я жаловаться не стал. Новая школа сильно отличалась от моей старой, где конфликты решали более-менее цивилизованно. Здесь же в основном всё решал кулак. Никто из моего нового класса не хотел со мной разговаривать, но я даже был этому рад. Я был слишком зол и расстроен, чтобы заводить новых друзей…
– Ладно, тёть, мне пора. – Я встал и ушёл с кухни, дожёвывая бутерброд.
– Ничего, найдёшь себе такую же умную как ты. – Сказала тётка себе под нос. Тётка приходилась моей матери родной сестрой. Ей было тридцать четыре года, но выглядела она настолько хорошо, что с виду ей не дашь и двадцати пяти. Обе они