Светорада Янтарная. Симона Вилар
привычным крестным знамением, встала с колен и вернулась в спальню, она увидела, что Ипатий сидит на краю ее ложа в светлой домашней хламиде. Светорада откинула легкую ткань постельного полога и, грациозно опустившись, легла поперек широкой кровати. Какое-то время она слушала рассуждения Ипатия о том, как повлияет на их положение вмешательство папских легатов в брачные дела в Византии, как лично он сам постарается встретиться с кем-нибудь из них и попросит освободить его от уже давно недействительного брака с прокаженной Хионией.
Однако постепенно речь Ипатия стала замедляться, он делал все более долгие паузы и при этом не сводил взора с возлежавшей перед ним княжны. Она была его женщиной и он мог позволить себе любоваться небрежной грацией ее расслабленной позы, когда она слушала его, подперев рукой голову. Растрепанные золотые кудри обрамляли нежное лицо, пышной массой ниспадая на светлый шелк простыней, а легкие складки ночной сорочки соблазнительно обтягивали бедро, подчеркивая его крутой переход в удивительно тонкую талию, и не скрывали линии длинных стройных ножек. Ну а босые ступни с крохотными пальчиками, высоким подъемом и изящной щиколоткой и вовсе не были прикрыты тканью… У Ипатия пересохло в горле, кровь застучала в висках, и он, разволновавшись, стал торопливо расстегивать застежку хламиды на плече.
Светорада с готовностью обняла его, ощутив под пальцами сухую, вяловатую кожу. Да, Ипатий был не молод, но все равно оставался нежным и чутким любовником. Он никогда не спешил, сосредотачиваясь на легких, почти невесомых ласках. Его пальцы и губы, знавшие каждый изгиб этого нежного тела, умели возбудить в ней потаенную чувственность. Любить ее… Не скромницу, не суровую строптивицу, а покорную, чуткую женщину, возле которой он чувствовал себя полным сил мужчиной…
Светорада откидывалась, позволяя ему делать с собой все, что угодно. Ипатий получал удовольствие от ее чувственности, знал, что ей нужно в данный момент, и не оставлял ее в покое, лаская ее там, где ей нравилось, пока ее ноги и грудь не охватила дрожь, пока громкий крик не оповестил, что он довел ее до высшей точки блаженства. И только тогда Ипатий быстро лег на нее, двинулся раз, другой…
Светорада уже свыклась с тем, что для себя он оставляет самую малость. Потом Ипатий скатился с нее, дышал тяжело и глубоко. Она покорно склонила голову на плечо любовника, слушала, как затихают удары его сердца… И почувствовала внезапно нахлынувшую грусть. Увы, Ипатию уже за пятьдесят, и, вопреки всем ваннам и душистым мазям, запах старости становился все сильнее. В этой почти супружеской постели Светораду все чаще посещало единственное желание: увидеть рядом не этого мужчину, а гибкое молодое тело… ее Тритона, который так взволновал ее душу, ее естество. Грех, как говорят христиане? Но каким сладким был этот грех!..
Утром, когда Светорада проснулась, Ипатия уже не было рядом. Она долго лежала в постели, подремывая и вслушиваясь в долетавший извне гул большого города. Мысли были ленивыми, спешить никуда не надо было. Даже просьба Ипатия,