Светорада Янтарная. Симона Вилар
Другое дело, если бы кто повыше повлиял на эпарха, а? – Фока хитро прищурился и посмотрел на Светораду.
Княжна задумчиво теребила сережку с подвеской-крестиком. Почти кокетливое движение, если бы не серьезность того, что она говорила. А говорила она, что ее Ипатий вряд ли сможет сейчас помочь русам. И не потому, что патрикий не обладал достаточным влиянием, просто в городские дела эпарха даже базилевс не считает нужным вмешиваться. Эпарх почти неприкасаем, с него и взятки гладки. Но с другой стороны, Византия заинтересована в хороших отношениях с прибывающими купцами, и в Царьграде их обычно доброжелательно встречают, поскольку от них в известной степени зависят выгоды, получаемые казной и немалым числом жителей столицы. Другое дело, что русы не считались в Византии цивилизованным народом, скорее варварами. И все же меха и янтарь сюда привозили именно они, да и светлокожие славянские рабы тут всегда в цене. Поэтому Светорада пообещала замолвить своему покровителю слово, так как у того брат служит препозитом в Палатии. Но возможно, для этого им придется дать препозиту Зенону хорошую взятку, чтобы он сообщил базилевсу о самоуправстве Юстина Маны.
Поговорив с собравшимися вокруг нее русами (даже заплаканная Голуба подошла со своим Фарлафом и слушала), княжна была несколько обескуражена, когда узнала, что все это надо сделать за каких-то пару дней! Вот это да! А ведь Светорада даже не была уверена, что Ипатий к этому времени вернется домой со службы из Священного Палатия.
Неожиданно их беседа была прервана шумом и криками. Во дворик эргастирия вбежали взволнованные русы.
– Наших бьют! Уже и кровушку пустили!
Ух, как же это сообщение взбудоражило русов! Вмиг все повскакивали с мест, загомонили, причем из верхних жилых помещений тоже стали спускаться по лестницам русы, что-то спрашивали, даже хватались за оружие. Предусмотрительный Фока показывал всем на выход.
– Не хватало еще, чтобы и мое заведение затронула их свара, – ворчал, наблюдая, как люди теснятся возле узкого выхода из дворика эргастирия.
– А много ли сейчас русов в Царьграде? – осведомилась Светорада, на что получила ответ: ромеев все равно больше.
Неизвестно, что хотел сказать этим Фока, но тут и Сила неожиданно решил присоединиться к своим. И не важно, что на Руси его племя было примученным Олегом Вещим к союзу с Русью. Тут, на чужбине, все они были единым народом.
Взволнованная, ничего не понимающая Дорофея спрашивала, что случилось, когда Светорада увидела, как во дворик вбежал заплаканный длиннобородый человек. Княжна и раньше встречала его тут, знала, что это боярин Фост, не единожды уже приводивший торговые караваны в Царьград. Сегодня он возглавил делегацию просителей-русов к эпарху. И вот вернулся – в разорванной одежде, без шапки, со слезами на глазах.
– Убили! – рыдал Фост, почти повиснув на руках Фоки. – Мстислава, сына моего, убили собаки проклятые!
Только через какое-то