Наследники земли. Ильдефонсо Фальконес
Уго и Маир шагали по дорогам вдвоем, лишь временами присоединяясь к компаниям бродячих торговцев или погонщиков, которые им ничуть не докучали. Еврей не уставал говорить о винах и лозах, а Уго внимательно его слушал.
Эти путешествия не имели ничего общего с толкотней тысяч мужчин и женщин, следовавших за войском. Уго улавливал обрывки разговоров случайных попутчиков: Жирона; солдаты и рыцари; люди герцога де Арманьяка; война… Он что есть мочи тянул своего вола вперед, гоняясь за ускользающими словами. Иногда парню казалось, что рассказывают про Первого капитана, и он убыстрял шаг, несмотря на все выговоры от Маира, не понимавшего причин внезапной спешки. Уго без устали тащил вола вперед, а животное, не ведавшее чаяний погонщика, упиралось и медлило.
– Если денежка водится, приходи ночью ко мне, – предложила пареньку дорожная шлюха, столь же помятая, сколь и бесстыдная, а лет ей было раза в два больше, чем Аструге.
Уго отказался. Чтобы подбодрить парня, женщина добавила:
– Молоденькие не научат тебя такому, что знаю я!
Уго опустил глаза в землю, сухую и твердую, утоптанную солдатами.
– А чему он научится у тебя? – неожиданно вмешался Маир. – Восторгу, пламенному желанию или, может быть, целомудрию? – (Проститутка резко махнула рукой и ускорила шаг, чтобы избежать перепалки с евреем.) – Мечты, фантазии… – Теперь Маир шептал, как будто разговаривал сам с собой. – Изумление, зачарованность, привязанность, порыв… Трепет! Ликование, обожание…
Уго посмотрел на Маира: тот шагал рядом с повозкой и взгляд его улетал к какой-то давней любви.
– Страсть. Страсть. Страсть. – Еврей словно бы отвечал на незаданные вопросы. – Что ты дашь этому юноше? – выкрикнул Маир, удивив идущих рядом, но только не проститутку, которая уже успела убраться подальше.
Им предлагали самую разную еду, лекарства и вещи. Некоторые торговцы это делали неохотно, словно из какой-то докучной обязанности; другие же, напротив, с напором, настойчиво, однако Уго и Маир неизменно отвечали отказом. Они сносили оскорбления и плевки – все из-за желтого круга, нашитого на темный плащ с капюшоном, достигавший Маиру до щиколоток. Уго удивляли стойкость и невозмутимость, с которыми его учитель сносил несправедливые поношения. «Не обращай внимания, иди как шел», – унимал еврей ученика. У них покупали вино. Иные пытались отобрать его силой. Маир предъявлял солдатам рекомендательные письма, зачитывал их вслух, и как можно громче, чтобы услышало побольше народу. Это были письма Саула и тех самых врачей, которые шли вместе с войском. «Чем они станут лечить ваши раны?» – пригрозил он мародерам. Так Маир распространял известия о себе и о своем грузе и настаивал, чтобы им разрешили двигаться вместе с войском, а не в арьергарде среди подлого сброда. Этого им не позволили, зато и не оставили без охраны. Когда командиры узнали у врачей, насколько важно защитить aqua vitae и перегонный куб Маира, к их телеге приставили сменный караул из двух солдат.
Заночевали они под Гранольерсом.