Черный пиар. Фридрих Незнанский
народу столько нет, сколько этих притонов развелось. А мы ведь в Андреевске родились. Я-то в Москву потом перебрался, а брат не захотел, хотя возможностей достаточно было. Я, говорит, еще в своем родном городе не все сделал, чтобы в чужой ехать. Вот и пришла ему в голову шальная мысль – баллотироваться в губернаторы. Как раз и выборы приближаются. Я пытался его от этого безумия отговорить, как будто чувствовал, что произойдет что-то. А он сказал: «Интересная штука получается: все хотят жить хорошо, в чистом, уютном, спокойном городе. Где царит порядок и закон. Все хотят ругать правительство и власть, потому как те поступают неправильно. Но почему-то никто не хочет предпринять хоть какие-то реальные попытки, чтобы что-то изменить. Кто-то же должен, в конце концов, порядок навести?»
Я его спросил: «Но почему именно ты? Что ты один сможешь сделать? Даже если у тебя все получится, станешь ты губернатором, все остальные-то останутся. И как был бардак, так бардак и будет. Один честный чиновник ничего не изменит». А он упрямый до жути: «Почему, – говорит, – один? Это сначала, а потом увидят люди, что по-другому жить можно, и за мной потянутся». До сих пор не перестаю удивляться, насколько же он наивный! За полтинник мужику давно, а вот, поди ж ты, верит в светлые идеалы. Он ведь действительно был уверен, что может один все изменить.
Зайцев снова замолчал, как бы собираясь с силами перед продолжением рассказа.
– Хотите чаю? – предложил Гордеев.
– Не откажусь, спасибо. А где ваша помощница? Такая девушка симпатичная. Лида, кажется? – спросил вдруг Зайцев.
– Лида… Лиды несколько дней не будет, – замялся Юрий, наливая кипяток в большие темно-синие кружки и доставая два чайных пакетика из небольшой картонной коробки.
– Приболела, наверное? Жаль. Очень милая девушка. Передавайте от меня привет, пусть выздоравливает, – сказал Зайцев.
– Скажите, – спросил Гордеев, ставя кружку с чаем перед Зайцевым, – а вы последнее время часто бывали в Андреевске?
– Не сказать чтобы часто, но когда время свободное выдавалось, всегда старался вырваться. Брата навестить, родственников. Друзья у меня там остались, – охотно ответил Зайцев.
– Наверное, многих там знаете?
– Да, многих, – кивнул Зайцев. – Я ведь в память о молодости, проведенной в городе, много там со строительством помогал, заодно и с людьми знакомился. Так что связи не прервались…
– Угу, понятно, – пробормотал Гордеев и добавил чуть громче: – Что же было дальше?
Зайцев сделал большой глоток чая и снова заговорил:
– Девятого мая в городе были большие празднества. Сначала, как водится, парад на главной площади, цветы, подарки. А потом верхушка сделала театральный жест – организовали встречу с ветеранами и журналистами. Это для того, чтобы вторые смогли запечатлеть, как городская власть заботится о ветеранах. Ну и брата пригласили тоже, потому что в городе его знают, любят и уважают, и обойтись без боевого генерала, да еще и перед прессой,