.
просто запариться и пропустить графу «аллергия», такое иной раз происходит, что уж греха таить. Да, в одном случае из ста бывает так, как сегодня. А вообще… Собирать аллергологический анамнез должен был принимавший ее врач, а Матвей, как лечащий, еще и уточнить был должен. Ну и кто виноват?
Начать подозревать анестезиолога в нечестности и – тем более – подделке документов я считала неправильным. Но спорить с Матвеем сейчас тоже не хотелось.
– Давай поступим так, – как можно мягче произнесла я, садясь на подлокотник дивана рядом с Матвеем, – когда придет Калмыкова, все подробно разберем, ты пойдешь в ординаторскую, а я попытаюсь поговорить с ней сама. И позже вызову Иващенко, вдруг он что-то мне не сказал.
– Делай как знаешь, – отмахнулся Матвей, – тебя ведь все равно не переупрямишь.
Я погладила его по плечу, обтянутому хирургическим костюмом:
– Не волнуйся, я во всем разберусь. А ты сейчас, пожалуйста, постарайся держаться в рамках, хорошо? Обвинить человека легко.
Муж неопределенно мотнул головой, и я поняла, что он уже думает о чем-то другом, привыкнув доверять мне в вопросах, касавшихся персонала. Вот и отлично, ему сегодня еще лекцию читать, он должен отдохнуть и настроиться.
В дверь постучали, и на пороге возникла Алла.
– Аделина Эдуардовна, к вам доктор Калмыкова.
– Пусть проходит, – я переместилась за стол, а Матвей, поднявшись и размяв плечи, устроился на углу, отодвинув стул и развернув его боком.
Калмыкова вошла уверенной походкой человека, которому нечего бояться в кабинете начальницы, это мне понравилось, потому что в глазах ее я заметила легкую панику. Но она умела держать лицо и хотя бы делать вид, что спокойна и не волнуется.
– Присаживайтесь, Инна Алексеевна.
Она расположилась напротив Матвея, положила перед собой распечатанную карту клиентки.
– Я понимаю, что допустила чудовищную оплошность… даже не знаю, как такое могло произойти.
Матвей вытянул карту у нее из-под руки и быстро пролистал.
– В протоколе ничего необычного.
– Да! Потому что в ходе наркоза ничего необычного и не было! – с каким-то даже вызовом ответила анестезиолог. – Я проводила клиентку в палату, еще раз измерила показатели – там написано, что все было в пределах нормы. Но буквально через пару минут после того, как я ушла из палаты, у нее начался отек гортани. При помощи палатной сестры мне удалось приступ купировать, сейчас с клиенткой все в порядке, я заходила перед тем, как идти сюда. Чем могла быть вызвана такая реакция, я не знаю. Про аллергию я спросила, когда клиентка смогла говорить – аллергики обычно знают, что вызывает у них реакцию. Так вот… она не назвала ничего вообще – ни препаратов, ни продуктов.
– Инна Алексеевна, вы не волнуйтесь так, – попросила я, заметив, что с каждым словом Калмыкова начинает говорить все громче и вот-вот сорвется в истерику. – Вас никто ни в чем не обвиняет. Мы хотим просто разобрать ситуацию и понять, что именно произошло, а не устроить судилище. Это нормальная практика в клинике