Анатомия любви. Марина Крамер
на второй этаж, приветливо помахал рукой, давая понять, что присоединится к нему через пару минут.
Он ничего не спросил, даже не попытался узнать, как дела – завел разговор о предстоящем мотофестивале, куда собирались гнать всей тусовкой через пару недель. И Семен понял, что и ему следует вести себя точно так же. Стало как-то легче на душе.
Сегодня в баре было полно народа уже к тому моменту, как Кайзельгауз припарковал харлей в «кармане» слева от входа. До него доносились звуки музыки, и Семен вспомнил, что сегодня караоке работает для всех желающих.
«Н-да… неудачно, конечно», – подумал он, однако внутрь вошел и сразу двинулся к стойке.
Саня кивнул ему, показал пальцем на пивные кружки, но Семен отрицательно покачал головой и указал на выставленные пачки с соками:
– Апельсинку сделай мне.
– Минутку посиди, я быстро, – Саня повернулся к парочке, которую обслуживал.
Семен расположился у стойки на высоком табурете и принялся лениво оглядывать зал в ожидании своего напитка. Сегодня публика была разношерстная – в понедельник в баре собирались любители пения, и это были совершенно не те люди, что посещали это место в остальные дни. Много молодых девчонок, приходивших стайками по пятеро и больше, смешанные компании, даже довольно взрослые люди, не стесняющиеся отсутствия слуха и голоса – этим хватало нескольких рюмок горячительного, чтобы совсем освободиться от комплексов и начать завывать мимо нот.
Обычно Семен не приезжал в бар по понедельникам, но сегодня был особый случай. Он праздновал начало своей новой, как он надеялся, жизни.
– Здорово, Доктор, – Саня наконец освободился и принес ему стакан апельсинового сока, но не из пачки, а свежевыжатого. – А ты чего сегодня?
– Да так… – неопределенно проговорил Семен. – Скучно… Кузя здесь?
– Да, у себя. Так к нему кто-то пришел, обсуждают какой-то контракт на поставку пива. Попозже спустится.
И тут Семен услышал голос. Чуть хрипловатый женский голос, слегка срывающийся на высоких нотах. На сцене стояла худая невысокая девчонка в цветастом платье и накинутой поверх джинсовке, держа двумя руками микрофон в стойке и, прикрыв глаза, пела шлягер известной русской рок-исполнительницы.
Пела она так, что у Семена побежали мурашки по спине, он развернулся на табурете и, не отдавая себе отчета, уставился на девчонку, с удовольствием рассматривая ее тонкую фигурку и длинные ноги, обутые в высокие тряпичные ботинки, наподобие берцев.
У нее были длинные каштановые волосы, небрежно перекинутые через плечо и прихваченные резинкой, тонкое лицо, напоминавшее по форме рисовое зерно – чуть вытянутое, с бледной кожей, немного длинноватый нос и пухлые, почти детские губы, слегка тронутые розовой помадой.
Когда песня закончилась, девушка открыла глаза, отпустила микрофон и быстро соскочила со сцены, оказавшись в кругу таких же молодых девчонок. Они всей толпой двинулись к столику, сели и, подняв бокалы с пивом, загалдели