813. Морис Леблан
имена.
Шапман исполнил приказание. Вернувшись, он увидел, что господин Кессельбах держит в руке футляр, или, точнее, черный сафьяновый футлярчик, судя по виду – пустой. Казалось, господин Кессельбах колеблется, словно не зная, что с ним делать. Положить его в свой карман или куда-то еще?
Наконец, он подошел к камину и бросил кожаный футляр в свою дорожную сумку.
– Покончим с почтой, Шапман. У нас десять минут. Ах, письмо от госпожи Кессельбах! Как случилось, что вы не сообщили мне о нем, Шапман? Вы что, не узнали почерк?
Он не скрывал волнения, которое испытывал, касаясь этого листка бумаги – жена держала его в своих руках, он хранит ее тайные мысли. Господин Кессельбах вдохнул его аромат и, распечатав, вполголоса прочитал сообщение, так что Шапман услышал обрывки:
– «Немного устала… Я не выхожу из своей комнаты… я скучаю… Когда я смогу присоединиться к вам? С нетерпением жду вашей телеграммы…»
– Вы телеграфировали сегодня утром, Шапман? Значит, госпожа Кессельбах будет здесь в среду. Завтра.
Господин Кессельбах казался обрадованным, словно тяжесть его дел внезапно стала легче и он избавился от всякой тревоги. Он потер руки и с облегчением вздохнул, как человек сильный, уверенный в успехе, как счастливый человек, который владел счастьем и был в состоянии защитить себя.
– Звонят, Шапман, звонили в прихожей. Пойдите, посмотрите.
Но вошел Эдвард, сказав:
– Двое господ ожидают господина. Это…
– Я знаю. Они там, в прихожей?
– Да, господин.
– Заприте снова дверь в прихожую и больше не открывайте… Исключение нужно будет сделать только для господина Гуреля, инспектора Уголовной полиции. А вы, Шапман, ступайте к этим господам и скажите им, что сначала я хотел бы поговорить с полковником, с ним одним.
Эдвард и Шапман вышли, закрыв за собой дверь в гостиную. Рудольф Кессельбах направился к окну и прислонился к стеклу лбом.
Там, снаружи, экипажи и автомобили катили по двум параллельным дорожкам, которые разделяла двойная линия безопасности. В лучах весеннего солнца сверкали медь и лак. На деревьях появлялась первая зелень, и почки каштанов начинали раскрывать свои листики.
– Какого черта там делает Шапман? – прошептал Кессельбах. – Почему так долго?..
Он взял со стола сигарету и, закурив, несколько раз затянулся. Но тут вдруг у него вырвался слабый крик. Рядом с ним стоял незнакомец.
Господин Кессельбах на шаг отступил.
– Кто вы?
Мужчина – он был прилично, скорее даже элегантно одет, с черными волосами и усами, с жестким взглядом – усмехнулся:
– Кто я? Ну конечно, полковник…
– Да нет, тот, кого я так называю, тот, кто пишет мне под этим именем… по договоренности… это не вы.
– Я, я… А тот был всего лишь… Послушайте, любезный господин, все это не имеет никакого значения. Главное, чтобы я был… я. И клянусь вам, что так оно и есть.
– Но позвольте, сударь, ваше имя?
– Полковник…