Роузуотер. Восстание. Таде Томпсон
идти пешком. Все равно он не может позволить себе такси. Он вернулся после недельного собеседования в Лагосе. Двенадцать претендентов на одну должность. Проезд и проживание они оплачивали сами, а денег у Бевона было в обрез.
Сверху спускается дрон, проверяет его ИД-чип и улетает прочь – все это занимает меньше минуты. Бевону хочется разнести следующий дрон, который он увидит, – разнести хоть что-нибудь.
К дому он подходит в прескверном настроении. Двое парней из квартиры 16а проталкиваются мимо него к выходу, задевая его одежду из-за тесноты коридора. Бевон подозревает в них гомиков и думает, не сообщить ли об этом властям, ведь гомосексуализм в Нигерии незаконен. Ему не нравится соприкасаться с геями. Они грязные и любят… показушничать. Вот правильное слово. Выставлять напоказ себя и свою грязь. Однажды Бевону придется с этим что-то сделать. Сообщить о них властям. Имена их он не помнит, но парни улыбаются ему, когда не… показушничают и не резвятся. В последнее время каждый раз, когда Бевон переступает порог супермаркета, перед ним высвечивается объявление о розыске практикующей лесбиянки. Может, ему стоит дать объявление и насчет этой парочки.
Бевон отпирает квартиру и вваливается внутрь, ободрав голень о деревянный сундук, который неделю назад затащил в гостиную. Он ругается, хоть и знает, что винить в этом некого, кроме себя. Пинком захлопывает дверь, бросает на сундук дорожную сумку и щелкает выключателем. Никакого результата. Он наощупь пробирается вглубь квартиры и пробует другой выключатель. Ничего. Бевон осознает, что не слышит холодильника и других приборов. Это авария – или ему отключили электричество? Он не помнит, оплатил ли в этом месяце счет. Ситуация его бесит, потому что правительство не отдает за электричество ни гроша. Его предоставляет пришелец. А правительство только дерет деньги за станцию да за то, что поставляет энергию в дома. Быть может, позднее он сможет подключиться к сети нелегально.
Бевон идет на кухню: его мучит жажда и нужно как-то ее утолить. Под холодильником растекается лужа грязной воды, воняет гнилью. Бевон хватает стакан и открывает кран. А потом, в уличном свете, замечает, что из раковины что-то растет.
Он наклоняется поближе.
Это побег растения – бледно-зеленый, едва живой; всего лишь пара примыкающих друг к другу листиков, и еще третий, свернутый в узкую трубочку, тянущийся к звездам.
Ну уж нет. Никаких тебе звезд.
Бевон зажимает побег между указательным и большим пальцами и выдергивает из стока. Выбросив его в ведро, он думает, что это, должно быть, пророс боб, оставшийся с того раза, когда он в последний раз готовил. Кажется, он смыл несколько штук в раковину перед уходом.
Когда он допивает воду, росток уже вылетел у него из головы.
После душа Бевон мастурбирует. Ему нравится, когда запах спермы вводит его в некое подобие посткоитального состояния, как будто он только что переспал с женщиной. Когда-то женщина у Бевона была, но ушла. Она его не понимала. Бевон убеждает себя, что не скучает по ней, но время от времени и сам сознает, что это неправда.
Он