Чего не может бог. Александр Михайлович Дружинин
Особенно, когда делаешь селфи. Проходящая мимо ватага мальчишек, как по команде, развернула головы в Катину сторону.
«Смотрите, чертёнок фоткается!» – выкрикнул кто-то из них.
Бабулька, что волочила вслед за собой видавшую виды сумку на колёсиках, вдруг встала, как вкопанная, и уставив на Катю выцветшие рыбьи глаза прокомментировала: «Мать моя божья! Совсем с ума посходили».
После чего покрутила пальцем у виска (в точности, как в Катином воображении), махнула рукой и покатила свою затрапезную сумку дальше.
Катя, ставшая красной, как рак, закрыла лицо руками.
«Фото отправь», – напомнил ей Вальтер.
Занять крайнее место на этот раз не получилось. У окошка пристроился упитанный работяга, посередине Катя, с краю сел Вальтер. Все два часа, проведённых согнутой в три погибели, с уткнутым в колени лицом, она повторяла про себя, словно мантру: «Сволочь, сволочь, сволочь! Как унизительно! Господи, как унизительно! Господи…»
На Финляндском вокзале, к Катиному удивлению, всё прошло несколько легче. То ли оттого, что народу здесь было в разы больше, чем в Выборге, и спешил этот народ в разы сильнее, то ли оттого, что люд огромного Питера более привычен к разного рода чудачествам, то ли оттого, что Катя просто привыкла (ведь ко всему привыкает человек, даже к позору), но Катя чувствовала, что всем здесь нет особого дела до оборванной замарашки. Она сделала последнее селфи и выслала его Вельзевулу.
Тот перезвонил тут же.
– Задание зачтено. Поздравляю!
– Да пошёл ты!
– И это вместо спасибо?
– Когда Лену вернёшь?
– Ишь ты какая быстрая. Это только начало игры. Жетон сохрани. Пригодится.
– Сволочь.
– Не хами. – Вельзевул помедлил. – Я тут вот, что решил. Можешь до дома такси поймать. А то такую грязнулю и в метро не пустят. – Он заржал по-козлиному.
Катя, сжав от ярости зубы, дышала в трубку.
– Дуй домой сейчас. Отдыхай. Жди дальнейших заданий. Отбой.
«Вы с пожара?» – спросил таксист.
«Рули давай», – осадил его Вальтер.
Он проводил её до подъезда. Прощаясь, чмокнул в чумазую щёчку. И, показав фак невидимой камере, поспешил к стоящему на платной стоянке «Хаммеру».
5
Катя отмокала в ванной более двух часов. Тёрла грубой мочалкой тело, сдирая с себя, ощущаемую ею корку грязи, что, как казалось, проникла до самых костей.
После, облачившись в белый махровый халат, забралась с ногами на диван, и налила полный стакан отцовского виски. Отхлебнула.
«Так и спиться можно», – сказала она себе, и отхлебнула ещё. И ещё. И ещё…
Телефонный звонок разбудил её около восьми вечера.
– Выкупалась? Выспалась, Катенька? – с фальшивым участием в голосе спросил Вельзевул.
– Тебе, что за дело?
– Да вот звоню, чтобы правила игры разъяснить.
– Разве не разъяснил ещё?
– Разъяснил. Да видать, ты не поняла. Или забыла. Память-то,