Шепот тьмы. Келли Эндрю
покрытые точечной сеткой, были раскрыты, чтобы показать большую нарисованную от руки бабочку. Накануне Уайтхолл читал лекцию о массовых последствиях эффекта бабочки в параллельных вселенных. Делейн провела большую часть занятия, превращая свои записи в каракули, с комком в горле. Теперь, разморенная жарой в залитом солнцем вестибюле, она тщетно пыталась расшифровать то, что смогла, до начала занятий.
Она была на полдороге к лифту, когда до нее донесся голос Колтона Прайса.
Уэнздей!
Ее охватила паника. Она развернулась, не предвидя его приближения, и врезалась прямо в серую шерсть и бордовый шелк. Кофе разбрызгался, обжигая белый нагрудник ее платья с оборками. Колтон отпрянул назад, тоже облившись, циферблат его часов подмигивал золотым светом. Несколько секунд они стояли, мокрые и испуганные, и смотрели на пустой стакан, упавший на пол между ними.
– Ой, – сказала она, когда мутный коричневый ручей пролился на бумажные крылья ее бабочки. Затем, поскольку она чувствовала, что должна сказать что-то еще, она добавила: – Я принесла вам кофе.
– Да, – сказал Колтон, осматривая повреждения. – Я заметил.
– Меня зовут Лейн, – пробормотала она.
– Что? – поднялись на нее темные глаза.
– Мое имя. Ты назвал меня Уэнздей, но я Лейн.
Он смотрел на нее секунду. Две. Кофе остыл у нее на животе, заставив почувствовать холод.
– Я знаю ваше имя, – сказал он. Затем добавил: – Уайтхолл хочет видеть вас в своем кабинете перед занятиями.
– Меня? Почему? – ужас охватил ее.
Но он уже отвернулся от Делейн, поднял упавший стакан и швырнул его в ближайшую урну. Она поспешила за ним, пульс участился, и Лейн невольно обратила внимание на слишком громкий звон каблуков. В лифте они вернулись к привычной схеме.
Колтон постукивал по циферблату своих часов, как будто они могли сломаться. Делейн полусерьезно посматривала на свои зашифрованные бабочкой заметки. Воздух между ними был совершенно неподвижен.
– А, мисс Майерс-Петров, – сказал Уайтхолл, как только она переступила порог его кабинета. Пространство было тесным и захламленным – единственное темное пятно, которое она видела во всем суровом, кристаллическом Годбоуле. Делейн сразу же поразилась его мозговой активности: очки, твид и вставки на локтях пиджака, он был изолирован в своем кабинете из темного красного дерева и богатых изумрудов. – Спасибо, что зашли. Мне очень хотелось поговорить с каждым первокурсником один на один. Как у вас идут занятия?
Делейн подумала о своей не слишком приятной встрече с профессором философии, об исписанных пробелах в тетрадях.
То, как она каждую ночь забиралась в постель с гудящей головой, одновременно боясь темноты и страшась рассвета.
– Хорошо, – солгала она, сознавая, что Колтон следит за каждым ее словом.
Уайтхолл поднял хрустящую папку и пролистал ее содержимое.
– В вашем деле сказано, что вы стипендиатка.
– Да. – Она старалась