Жить без тебя. Мария Свешникова
меня на привязи, почему я не срываюсь с цепи, не рву, не забываю, не блокирую номер в конце концов.
– Еще раз. Это не отношения, – меня всегда задевало, когда нас связывали словами «отношения» или «история». Коробило, будто обвиняют в постыдной краже. Будто я Катерина из «Грозы» Островского, и Кабаниха уже что-то заподозрила.
– Хорошо, эти недоотношения. Какова вторичная выгода? – скатилась Ира в психологические термины, хоть мы и ужинали по-приятельски.
– Я с ним оживаю, пишу крутые вещи и зарабатываю большие деньги. Без шуток. Когда меня накрывает волной скуки и однообразия, и мы встречаемся – в эти несколько часов я живу. И я спокойна, потому что знаю: находясь в нормальных отношениях, у меня всегда есть опция пойти получить свою порцию эмоций. Как бы двулично это ни звучало.
– Крошка, у меня для тебя плохие новости. – Ира знаком попросила официанта повторить вино и показала два пальца, что знаменовало – похмелье неминуемо. – У тебя адреналиновая зависимость. Ты торчок на эмоциях. Сколько ты с ним не виделась так, по-нормальному?
– Почти два года.
– И эти два года мы чиним тебя от профессионального выгорания? – она наконец расслабила лицо. Пазл в ее голове сошелся. – Выходит, что так. Постарайся сейчас принять то что я тебе скажу, и не плеснуть мне чего щиплющего в морду, – отшутилась она, понимая, как возрос градус напряжения. – Для тебя брак и стабильные отношения – это состояния ремиссии. Наркоманов нельзя вылечить, можно просто слезть с адреналиновой иглы и закрепиться в ремиссии. Но тебя всегда будет тянуть обратно.
– Ир… – Я посмотрела на бокал вина с грустью: уж лучше бы зависела от чего-то всем понятного с 12-шаговой программой лечения. – Если слезу с той иглы, я перестану писать?
– Не знаю. Но ты точно будешь писать иначе. Это огромный пласт твоей жизни и я, в силу симпатии, не рискну туда лезть без твоей готовности. Ты не рыдаешь из-за него в подушку, не страдаешь. И в целом с этим можно жить. Только с открытыми глазами и честно ответив себе на вопрос, нет ли там на самом деле чувств, которых ты боишься. И в которые можно не идти, оставляя взаимодействия на уровне любовников. Классическая схема.
Я никогда не боялась, что от меня уйдет муж. Меня иногда даже удивляло, почему во мне не гнездился подобный страх. Я знала, что буду жить, как жила. Мой уровень жизни или система ценностей не пошатнутся. У Бродского есть такое выражение «слезами серебрить скулы» как метафора не истерики, не плача, но грусти. Так вот, когда третий муж от меня съехал, я не плакала – просто слезы посеребрили мои скулы. Час. Может, два.
– Ир, а что бы ты посоветовала мне не как психолог, а как подруга?
– Поработай со своей совестью и не мешай себе жить! И если ты счастлива в адреналиновых всплесках – признайся себе в этом. И не втягивай в треугольники других мужчин. Они же живые. Они все чувствуют. Ты же до конца им не принадлежишь, поэтому они все на тебе и женятся. – Ира напомнила мне, что я королева предложений