Хранительница историй. Салли Пейдж
позиции, готовясь к битве. Об этом она вычитала в книгах миссис Би. Но как бы там ни было, свободное складское помещение нашли, а потом Дженис уговорила миссис Би расстаться с несколькими мятыми двадцатифунтовыми банкнотами и отдать их паре студентов, чтобы они перетащили туда ее имущество.
На кухне навести порядок труднее. Дженис упорно пытается отскрести от столешницы последние затвердевшие остатки еды, и тут миссис Би начинает описывать вокруг нее круги. Старуха переходит от стула к стулу, подбираясь все ближе к Дженис. Для разминки она заводит беседу, которая по ее меркам наверняка считается очень вежливой.
– Дженис, вам очень далеко ко мне ездить?
– Нет, мы живем в деревне совсем рядом с Кембриджем. До вас автобус ходит.
– А откуда вы родом?
– Почти все детство провела в Нортгемптоне.
– А-а-а, это где обувные фабрики.
Дженис не отвечает, лишь многозначительно вскидывает брови.
Она понимает, что это просто разогрев перед главной частью программы. Про историю Бекки Дженис разговор не заводила, хотя ей не терпится услышать продолжение. Да и миссис Би эту тему не затрагивает, а ведь Дженис уверена, что ей хочется рассказать историю до конца. И вот сейчас обе играют в молчанку. К удивлению Дженис, первой не выдержала миссис Би. Впрочем, ей ведь уже девяносто два года. В ее возрасте жаль тратить время на такую ерунду.
– Так вы хотите послушать историю про Бекки или нет?
Не удержавшись, Дженис расплывается в широкой улыбке:
– Сами знаете, что да. – В знак благодарности Дженис предлагает: – Хотите, сварю горячий шоколад?
Дженис обнаружила, что миссис Би неравнодушна к семидесятипроцентному шоколаду в любых формах. Но один раз старуха уже выказала слабость и теперь хочет восстановить баланс сил.
– Не хочу. Отрастить задницу, как у вас? Нет уж, увольте.
Старуха с вызовом глядит на Дженис, ожидая, что та возмутится ее грубостью.
Но Дженис опять принимается скрести столешницу с веселым видом:
– Вот и правильно, миссис Би.
В ответ жена пожизненного пэра тихонько фыркает: то ли сердится, то ли смеется, непонятно.
Сжалившись над старухой, Дженис решает пойти ей навстречу:
– Так о чем врала Бекки?
– Практически обо всем. Правда, она действительно выросла в Париже…
– Когда это было? – перебивает Дженис.
– В девяностые годы девятнадцатого века. Так вы будете слушать историю или нет? – Миссис Би бросает на нее сердитый взгляд; Дженис молча наблюдает, как миссис Би поудобнее устраивается в кресле. – Но никакой счастливой семьи не было, во всяком случае для Бекки. Среди родных девочка чувствовала себя чужой. В те времена, перед зарей нового века, Париж был восхитителен: город парков и бульваров, полный солнечного света и чарующих ароматов. Но, как часто бывает, тут все зависит от того, с какой стороны смотреть. А с ее стороны были видны