Хранительница историй. Салли Пейдж
ему часть той суммы, которую миссис АгаАгаАга платит ей за выгул Деция. Но потом Дженис решает, что мальчику сейчас нужны не деньги, а любовь, а ее, как известно, не купишь.
Фиона опять глядит в чашку. Дженис не осмеливается взять свою, хотя с радостью попила бы кофе.
– Я не хочу, чтобы вся жизнь Адама определялась тем, что произошло, понимаете? Боюсь, он так и останется мальчиком, у которого отец покончил с собой.
Вот так Фиона выложила все карты на стол, прямо между зеленовато-голубыми кофейными чашками, изготовленными в местной гончарной мастерской, и тарелкой сливочного миндального печенья из супермаркета «Уэйтроуз».
– Все время твержу Адаму: он не должен позволять этой истории влиять на себя, – продолжила Фиона.
– А он что?
– Говорит, это так не работает. Свою историю не выбирают.
И что ответить? «Боюсь, что мальчик прав»?
– А вы? – мягко спрашивает Дженис.
– Я? – Фиона вздыхает. – Сначала я сменила профессию, чтобы себя наказать. Можно подумать, занимаясь морально тяжелой работой, я искуплю вину перед Джоном и Адамом! – Дженис качает головой, собираясь возразить, но Фиона не дает и слова вставить. – Прозвучит странно, однако общение со скорбящими очень меня утешает. Я несколько раз организовывала похороны людей, покончивших жизнь самоубийством. Мама не понимает, как я это выдерживаю, но тогда случившееся становится для меня просто частью жизни. Обходить тему молчанием значит обрекать Джона на забвение. А когда я рассказываю о нем клиентам, людям легче оттого, что я понимаю их боль.
Дженис видит, что мыслями Фиона далеко. Придется пить холодный кофе. Но разве это сейчас важно?
– Наверное, для меня удар был не таким внезапным, – продолжает Фиона, – потому что я видела, каково приходилось Джону. Знала про его депрессию, про лекарства, про черные дни, когда его одолевали сомнения и безнадежность. Мы по возможности старались скрывать от Адама, в каком состоянии его отец. Естественно, когда Джон покончил с собой, я была потрясена до глубины души, но в каком-то смысле я уже несколько лет ожидала подобного исхода. – Фиона поднимает взгляд на Дженис. – Только поймите меня правильно, к такому шоку заранее не подготовишься. Невозможно представить эти чувства, но потом, когда все немного уляжется, видишь более или менее полную картину. А у Адама полной картины нет. Для него Джон был лучшим папой на свете, а потом он его покинул. Как мальчику уложить такое в голове?
У Дженис нет ответа, но в глубине души она не верит, будто Адам даже не догадывался о том, что происходит с отцом. Как она знает по собственному опыту, дети замечают намного больше, чем думают взрослые.
Но Дженис трудно объяснить свои чувства не то что Фионе – даже самой себе. Зато она может сделать для этой женщины две вещи.
– Если вам удобно, я приведу Деция завтра. Пусть Адам как следует погуляет с ним после школы. – А потом всегда практичная Дженис добавляет: – А после прогулки могу разморозить ваш холодильник. Я обратила