Фактор Черчилля. Как один человек изменил историю. Борис Джонсон
независимого и демократического парламента.
Ха, сказал Дж. Г. Пламб. По его словам, «прошлое – это бессмысленное зрелище, оно ни на что не указывает и не предвосхищает будущего». Что же, когда я вижу мир сегодня, я думаю, что Пламб неправ. Посмотрите на окраины бывшего Советского Союза, на события во время Арабской весны – большинство людей сочтут, что за эти идеалы по-прежнему сражаются и что за них стоит сражаться.
Нашей стране и миру сильно повезло, что Черчилль был в состоянии выразить свое видение с такой уверенностью. Он знал, что Англия, при всех ее недостатках, дала миру – и это вселяло в него уверенность в конечной победе.
И кое-что еще в его литературных упражнениях выдвинуло Черчилля на первый план в 1940 г. Даже Пламб признает, что в исследовании жизни Мальборо Черчилль проявляет дирижерскую способность размещать и координировать материал, переходя от Голландии к Парижу, а затем к Лондону и морским просторам. Он инстинктивно чувствовал, какой аспект и в какой момент нуждается во внимании, в то время как главное повествование движется вперед. Примерно так же он руководил страной во время войны.
Наконец снова вернемся к фигуре, которая расхаживает вперед-назад по кабинету в Чартвелле и диктует миссис Пирмен или Эдди Маршу. Ведь требуются непомерные умственные усилия, чтобы подобрать правильные слова в голове и загрузить их на конвейерную ленту языка, чтобы они предстали в виде, пригодном для печати.
Разумеется, эта бесконечно повторяемая тренировка в устной речи совершенствовала Черчилля не только как писателя, но и как оратора. Сегодня мы, возможно, маловато читаем его книги, но помним, как его речи гальванизировали нацию.
Как мы сейчас увидим, величайший оратор нашей эры не всегда говорил гладко и хорошо.
Глава 7
Он мобилизовал английский язык
Давайте присоединимся к нашему герою, когда он стоит в палате общин. Он ритмично гвоздит оппонентов речью, которую никогда не забудет. Этот случай запечатлеется в его памяти как новый способ заставить слушателей затаить дыхание и остолбенеть.
На календаре 22 апреля 1904 г., и молодой карьерист ведет игру на пределе своего мастерства. Ему двадцать девять, он розовощек, и пышная копна каштаново-рыжих волос еще крепко держится на его голове. Его распирает от возбуждения. Только в этом году он выступал десятки раз, он чуть ли не подпрыгивал на месте, чтобы привлечь внимание спикера, и поучаствовал в дебатах по самым разнообразным темам: армейский бюджет, Брюссельская сахарная конвенция, использование китайской рабочей силы. Он начал создавать себе репутацию.
Его портреты с восхищенными комментариями регулярно появляются в газетах. Вот он ударяет кулаком себя по ладони, а вот стоит, уперев руки в бока, или делает рубящий жест. Его дерзкие нападки на собственную партию, в то время как консерваторов, по всей видимости, затягивает водоворотом на электоральное дно, прибавляют ему очков. Либералы готовы найти ему местечко, он, кажется, чувствует запах кожи