Обещание. Анастасия Максименко
просьба с глухими рыданиями, больно ранящая мою душу: больше ей никогда не звонить.
Тяжело вздохнул, прислоняясь разгоряченным лбом к прохладному окну.
Но она не понимала, что отпустить я не смогу. Это было выше моих сил. Более того, я не мог нарушить свое обещание. Я на протяжении года наблюдал за ее жизнью, чувствуя себя иногда маньяком. Записался на бокс, чтобы хоть немного выпускать пар в перерывах между учебой, подработкой, куда я вкладывал много сил, чтобы в той же степени заглушить боль, и сторонним наблюдением за жизнью своей девочки.
Это было очень тяжело. Особенно в первый год, когда она почти не покидала квартиры, отрешившись от всего мира. Спрятавшись и от него, и от меня в своем маленьком панцире. Но спустя чуть более года она наконец начала выходить в мир, поступила на учебу в университет, и я смог вздохнуть с облегчением.
И как же было горько видеть ее в компании другого. Такую смущенную, искренне улыбающеюся другому мужику. Это было похлеще удара под дых. Я осознал, что давно ей не нужен. Чего мне только стоило заставить себя уйти, не видеть той картины, как и гнать образы, возникающие перед глазами, чем моя девочка будет заниматься с другим этой ночью. Я готов был выть на луну от раздирающей ярости и боли, и в тот день напился до состояния чертей, топя в бокале тоску и разочарование. Разочарование в себе. Я корил себя за то, что не стоило спускать все на тормозах, нужно было просто брать свое.
Но было слишком поздно, я проиграл.
Как я оказался в тот день, а точнее ночь, в постели со знакомой, я совершенно не помнил. Рассказы друзей просто добили. Оказывается, я, напившись в хлам, сам утащил такую же вусмерть пьяную подругу жены друга – Марину, а дальше… Дальше через несколько недель Марина принесла мне тест на беременность и ошарашивающую новость – я стану отцом.
Речи об аборте и не шло. Я бы не позволил. Но и Марина не была против, заявив, что ребенка она рожать намерена, но держать при себе меня только из-за того, что его отец я – нет. И я был за это благодарен девушке, и по-иному, как исправить свой же косяк, поступить не мог. Законченным эгоистом я никогда не был.
И это несомненно важное событие поставило окончательную точку в наших отношениях с Адой. Я ее отпустил, правда, из сердца так и не смог, она давно и уютно поселилась в нем.
Быстрая свадьба, рождение ребенка прошли словно сквозь меня. А при мысли, что могло быть все по-иному, что вместо блондинки Марины с уже виднеющимися животом вел бы в загс Аду, беременную от меня, внутри все мучительно переворачивалось.
Но вновь моя жизнь кувыркнулась с рождением моей маленькой принцессы.
Моей Анны Розмарин. Моей маленькой веточки розмарина.
Мне уже было не до сопливых стенаний о своем идиотизме и мыслей об ошибках прошлого. Мой мир сконцентрировался на ней. Хрупкой маленькой девчушке, похожей на меня как две капли воды. И даже черта Божневых имелась: маленькое родимое пятнышко в форме сердечка на левой щеке.
В тот момент, держа на руках хрупкое тельце, я был по-настоящему счастлив.
Но